Теперь Саймон остро ощутил, что и в те времена не был бы достойным претендентом на руку дочери хозяина этого дома, но собрал все свое мужество и постучал в дверь. Она открылась почти тотчас же. Изящная молодая девушка в нарядной форме служанки, казалось, ждала его. Она с заговорщицким видом посмотрела на молодого человека, когда он попросил встречи с хозяином дома. Наверное, еще одно «доверенное лицо» среди слуг, посвященное Норой в ее любовную историю.
— Я доложу о вас лакею! — дружески заявила миниатюрная рыжеволосая девушка. — Надеюсь, вы разрешите мне снять с вас пальто...
Немного погодя Саймон очутился в дорого обставленной приемной и стал ждать еще одного слугу, на этот раз рангом повыше. Однако вместо него появилась Нора.
— Саймон! — Она засияла, увидев его. — Ты хорошо выглядишь! Если бы еще вид у тебя не был такой испуганный...
Саймон попытался улыбнуться ей в ответ. Похоже, она говорила всерьез: он слишком хорошо знал, что бледен, а за последние недели исхудал еще сильнее. Но его одежда, тем не менее, выглядела безукоризненно. Он в совершенстве научился ухаживать за кружевами и жабо на двух своих последних рубашках, сам взялся за иголку и нитку, заузив сюртук и брюки, а вчера пожертвовал один пенни на смалец, чтобы довести до блеска поношенные туфли с пряжками. Темные волосы он по обыкновению напудрил, но в этот раз не пожалел талька. При желании можно было принять его прическу за один из модных париков.
— И ты тоже прекрасно выглядишь, — искренне ответил он на ее комплимент.
Она польщенно улыбнулась и разгладила материю своего широкого платья. В честь сегодняшнего дня она выбрала наряд из золотистой парчи, украшенный бесчисленным количеством лент и ленточек. Волосы Норы были изысканно заплетены и, как всегда, не напудрены. Ее щеки от волнения и радостного ожидания порозовели.
— Заходи, папа в очень хорошем настроении! А какие прекрасные цветы... Но нет, я, пожалуй, скажу ему сама, сразу... Может... Может, ты подождешь, пока придет лакей...
В последний момент Нора, казалось, испугалась собственного мужества. Однако не упустила возможности подбадривающе поцеловать Саймона в щеку и, так же, как он, покраснела, когда в дверях появился дворецкий, покашливанием обращая на себя внимание. Она моментально повернулась и исчезла, а Саймон медленно последовал за ней, ведомый исполненным достоинства мажордомом, служебная форма которого стоила значительно дороже, чем одежда Саймона.
Томас Рид удобно устроился в своем рабочем кабинете, несколько удивляясь тому, что его дочь, взяв в руки вышивание, присоединилась к нему. Она не любила отцовскую комнату и постоянно морщила носик, когда улавливала привычный запах табака, старой кожи и рома.