Мак-Клауд покачал головой.
— Я сожалею, мистер Фортнэм, но дело на самом деле обстоит намного серьезней. Судя по тому, что Квадво сейчас рассказал мне, вполне возможно, что девушке действительно угрожает виселица. В любом случае до завтра это дело откладывать нельзя, хотя мне жаль беспокоить вас.
Ян Мак-Клауд бывал иногда чересчур многословным, но его решения чаще всего оказывались единственно правильными.
Дуг вооружился терпением.
— Тогда рассказывай, Квадво, — сказал он. — Или нет. Идемте в мой кабинет и там все сядем. Я вам даже рому дам, а Маалику — самый большой бокал, и мне все равно, что скажет по этому поводу его бог. Это — лекарство, человек должен успокоиться.
Квадво, явно пораженный видом тяжелой мебели, так же, как и многочисленными бутылками на шкафу, сел на ковер, лежавший на полу в господском кабинете. Он с достоинством принял бокал рома и сунул еще один бокал в руку все еще причитающему Маалику.
— Значит, если я все понял правильно, то это случилось с девушкой сегодня после обеда, — начал старик свой доклад. — Алима... Как это называется, когда платье делают гладким такой железной штукой...
— Гладят утюгом, — сказал Мак-Клауд.
Квадво кивнул.
— Девушка гладила одежду...
Алима выполняла свою работу в комнате для переодевания своей госпожи, как и всегда. Однако эта комната была намного меньше, чем в Кингстоне. Дом Холлистеров на плантации был скромнее, чем обычные господские дома, в том числе и в поместье Каскарилла Гардене или на плантации Кинсли. Здесь почти не было комнат для гостей и не было зала для балов, и лорд и леди должны были делить между собой комнату для переодевания. Однако это не играло особой роли, поскольку леди Холлистер любила поспать подольше. Когда Алима утром заходила к ней, чтобы принести ей чай, причесать, накрасить и помочь одеться, лорд уже давно находился на своей перегонной установке, занимаясь знаменитым ромом Холлистера.
Но Алима не подумала ничего плохого, когда Холлистер неожиданно вернулся. Она лишь робко опустила глаза, как делала всегда, встречаясь с баккра, и пробормотала вежливое приветствие. Однако она сразу же заметила — что-то тут не то, когда лорд не прошел дальше в свою спальню, а остановился и уставился на нее долгим взглядом. При этом в комнате для переодевания, когда там гладили белье и одежду, находиться было не очень приятно. Алима разогрела утюг, который наполнялся раскаленными углями, да еще целое ведро углей принесла из кухни. Они тлели в ведерке возле окна, распространяя, как и сам утюг, невыносимый жар в этот и без того жаркий день. Несмотря на то, что Алима привыкла к теплу, у нее на лбу выступил пот.