Несмотря на то, что малыш начал плакать, Нора и Дэдэ отправились в путь, по дороге любезно здороваясь со всеми часовыми. Женщина каждому вручала по паре свежих плодов манго и рассказывала о том, куда собирается. Толо она не упоминала, и, казалось, мужчины не думали ничего плохого. Вероятно, они считали запрет Аквази в отношении Норы посещать знахарку преувеличенным. Одно дело предупредить кого-то из них беречься от возможного колдовства своей жены, и совсем другое — ограничивать женщинам свободу. Нора потеряла много времени из-за разговоров с часовыми, но считала, что дело того стоит.
И действительно, ее бегство осталось бы незамеченным, если бы Джеф поменьше волновался из-за того, что ушла Дэдэ. Однако маленький мальчик в это время находился в ярко выраженной фазе упрямства и ни в коем случае не собирался покорно отдаваться судьбе, когда Нора забрала у него любимую сестру. Вместо этого он начал капризничать и вел себя очень плохо — даже пытался вырывать саженцы сахарного тростника, которые только что посадили в землю, и топтать другие растения. В конце концов, терпению даже самой терпеливой из женщин, Марии, пришел конец. Она решительно подняла с земли дрыгающегося ребенка и сунула его в руки Мансы.
— Вот, брать его и относить к его маме. Пусть он сердит Маану. Здесь он только мешает нам работать!
Естественно, Мансе не нужно было говорить это дважды. Она все еще ненавидела работу на полях и использовала любую возможность, чтобы избежать ее. Таким образом, она с удовольствием потащила упирающегося Джефа в направлении села и отнесла его к родителям. Аквази как раз улаживал какие-то споры между двумя гончарами, а Маану ругалась с одним из ткачей из-за неаккуратно выполненной работы. Она с явным неудовольствием приняла у Мансы своего сына.
— Почему Нора не может его успокоить? У нее ведь обычно получается, с Дэдэ он всегда ведет себя мирно, — удивилась она.
Аквази взглянул на них.
— Нора в лесу, собирает ягоды, — ответила Манса. — Где-то возле хижины Толо. Она вернется только сегодня вечером, и, наверное, у нее нет желания ссориться с маленьким упорным бараном. Я бы его с удовольствием отлупила, Маану. Может быть, это не принято в Африке, однако иначе он никогда не станет хоть на что-то пригодным ниггером.
Пока Маану возмущалась по поводу того, что ни в коем случае не собирается воспитывать из своего сына «пригодного хоть на что-то ниггера», а, наоборот, хочет, чтобы он стал великим воином, Аквази быстро закончил свои дела.
— Она у Толо? — спросил он сестру своей жены. — Что, опять?