— Почему вы так решили?
Элизабет пожала плечами:
— Не знаю. Мне кажется, вы из тех людей, которые всегда приземляются на обе ноги.
— На мой взгляд, вы тоже довольно жизнеспособны.
— В определенном смысле. Ведь я давным-давно могла сдаться и прекратить борьбу за сохранение семьи. Родственники очень настойчиво предлагали забрать Лукаса.
— А как насчет остальных?
Она криво улыбнулась:
— Остальные не обладают титулами.
— Понятно. — Он взял ее под руку и указал на юг. — Нам туда?
Элизабет кивнула:
— Да, около мили прямо по дороге и еще четверть мили по боковой тропинке.
Они прошли несколько шагов в молчании, затем он повернулся к ней и проговорил:
— Вы сказали, что жизнеспособны «в определенном смысле». Что вы имели в виду?
— Мужчине легче выстоять в жизни, чем женщине.
— Что-то я не понял.
Элизабет посмотрела на него с явным сожалением. Вряд ли он способен ее понять, тем не менее она считала своим долгом хотя бы попытаться объяснить.
— Когда для мужчины наступают трудные времена, — сказала она, — в его распоряжении немало способов изменить ситуацию. У него есть выбор. Он может поступить в армию или, скажем, завербоваться на пиратский корабль. Или найти работу, как это сделали вы. Может воспользоваться своим обаянием и привлекательной наружностью, — она покачала головой, невольно улыбнувшись, — что, полагаю, вы проделывали не раз.
— А разве женщина не может поступить так же?
— У женщины практически нет шансов найти работу, если она не хочет уезжать из дома. Должность гувернантки оплачивается немногим лучше, чем компаньонки знатной дамы, но сомневаюсь, что найдутся наниматели, которые отнесутся снисходительно к тому, чтобы Сьюзен, Джейн и Лукас поселились вместе со мной в служебном крыле.
— Вы правы, — сказал Джеймс, кивнув с понимающим ведом.
— Что же касается обаяния и приятной внешности, с их помощью женщина может рассчитывать на одно из трех: податься на сцену, стать чьей-либо любовницей или выйти замуж. Лично я не имею ни склонности, ни таланта, чтобы пойти в актрисы. И не собираюсь позорить свою семью, вступив в незаконную связь. — Элизабет подняла на него глаза и улыбнулась. — Единственное, что мне остается, — это брак. Полагаю, в этом и заключается жизнеспособность женщины. — Она помолчала, уголки ее рта дрогнули, словно она не знала, смеяться ей или плакать. — Довольно мерзко, вы не находите?
Джеймс не сразу ответил, молча глядя на нее. Он привык считать себя человеком широких взглядов, но ему никогда не приходило в голову примерить на себя, образно выражаясь, тесные башмачки женщин. Свою жизнь, с ее необозримыми возможностями, он воспринимал как должное.