А пульс еще ускорился, но не настолько, чтобы бояться за сердце.
- Ребенок...
- Что?
- Спасибо.
- Не за что. Сейчас посидите, пожалуйста, смирно.
Тиссе нужны таз, тряпка и ножницы, потому как она подозревала, что просто расчесать слипшиеся волосы не выйдет. И оказалась права. Все спеклось в черно-бурый ком, который не желал размокать. Их Сиятельство терпели молча. Лишь однажды попросили Гавина добавить горячей воды.
Волосы вокруг рваной раны Тисса выстригала аккуратно, а когда достригла, тан - ну неймется ему! - оттолкнул руку и сам ощупал затылок.
- Ты шить умеешь? - поинтересовался он.
- Я пробовала... на овцах.
К людям мама ее не допускала.
- Хорошо. Представь, что я овца.
- Скорее уж баран, - не удержалась Тисса и поспешно добавила, - овца - девочка, а вы...
- Мальчик. Мальчик-баран. Примерно так себя и чувствую.
В кофре, который принес Гавин, имелся набор игл разной формы и толщины, шелковые нити, ножи и даже струнная пила - ее Тисса только на картинках и видела.
- Извини, но я буду ругаться.
И тан сдержал слово.
К счастью, рана была не такой и длинной, Тисса в пять стежков уложилась. Страшнее всего было прокалывать кожу в первый раз. И она все медлила, уговаривая себя, что это все равно надо сделать, даже если будет больно. А больно будет, потому что Тисса не умеет шить и руки у нее трясутся.
Но отступать было некуда. Второй стежок дался легче. А на третьем тан сказал что-то такое, отчего Тисса едва иглу не выронила... и перестала его слушать.
- Все, - объявила она, отрезая нить. - И вам пора выбираться из воды.
- Сейчас, - он опять сунул пальцы в волосы, точно проверяя, хорошо ли сделана работа. - Ребенок, глянь пожалуйста, что у меня за ухом. Жжется...
Он наклонился, чтобы Тиссе было лучше видно.
Не за ухом - на шее.
Красное пятно, размером в медяк. Яркое такое... круг и перекрещенные мечи.
- Это... - Тисса поняла, что сейчас расплачется. - Это клеймо...
Кто-то ударил Их Сиятельство по голове. Подло. Сзади. И когда тан потерял сознание, избил. Но показалось мало. Еще и клеймо. Которое рабам ставят.
И это же навсегда!
Как можно быть настолько жестоким?
- Клеймо, значит, - тан накрыл ожог большим пальцем. - Вот сука... ничего. Я злопамятный. Найду - сочтемся. Так, о том, что тут было - никому. Ясно?
Тисса хотела ответить, что само собой не собирается никому рассказывать, и вовсе не потому, что Их Сиятельства боится. Но вместо слов получился всхлип. И тан обернулся.
- Эй, ребенок, ты чего? Плачешь?