– Где Аленка-то моя? – Люся вертела головой, не слишком обращая внимания на картины. – Да вон же она, в соседнем зале. Ой, кто это с ней разговаривает, Надя, глянь-ка…
Надежда глянула и инстинктивно утянула Люсю за очень кстати подвернувшуюся колонну.
– Ты чего? – отбивалась Люська. – Это же наша Нинка! Нина Ч., ты что, ее не узнала?
– Видеть ее не хочу! – сквозь зубы прошипела Надежда. – Достала она меня!
Шепотом поведав подруге про злополучный день рождения, Надежда, естественно, не сказала ничего про убийство несчастного актера Рукавицына и про свои страхи.
– Что, так и просидела весь вечер голодная? – веселилась Люська. – Спросила бы меня, я бы тебе сразу сказала, что у Нинки руки не из того места растут, она готовить напрочь не умеет. Это у них семейное, я как-то в гостях была у ее бабки – такой гадостью накормили! Хотя готовила не она даже, а домработница… Хорошо, меня там не было…
– А знаешь, почему Нинка тебя не пригласила? – перебила обозленная Надежда. – Боится, что ты у нее мужа уведешь! Мы, говорит, замужние женщины, должны быть осторожными и подруг разведенных в дом не пускать!
– Вот дура! – рассмеялась Люся. – Ну и наплевать на нее, не хочу с ней знаться!
Она осторожно выглянула из-за колонны.
– Вроде учапала Нинка. Пойду я, Аленке покажусь, ты, Надя, пока здесь подожди!
Проводив Люсю взглядом, Надежда Николаевна прошла в соседний зал. Ей было любопытно, перед какой картиной Нина разговаривала с Люсиной невесткой, что привело ее на эту выставку.
Картина была большая.
На ней была изображена полуодетая женщина, расчесывающая волосы перед туалетным столиком с тройным зеркалом – такие называли раньше трюмо. Женщина была не слишком красива – тяжеловатый подбородок, широкие скулы, простоватое лицо, но вместе с тем в ее внешности была какая-то сила, характер и глубина. И несомненная женственность. По-настоящему красивыми были, пожалуй, только ее волосы – длинные, очень густые, редкого темно-рыжего цвета. И еще кожа – нежная, молочная, словно светящаяся в полутьме. Широкое властное лицо женщины отражалось во всех трех зеркалах, черепаховый гребень тонул в темно-рыжих волосах…
Лицо на портрете показалось Надежде отдаленно знакомым. Но где она могла видеть это лицо?
Она прочитала надпись на белой табличке возле картины.
«Нина Слепнева. Автопортрет. 1930 год».
Так вот почему лицо на портрете показалось Надежде знакомым! Она увидела в нем сходство с Ниной, внучкой художницы. Ну да, Нина Ч. похожа на свою бабку! Только в лице младшей Нины не было бабушкиной силы и значительности, не было ее природной женственности, ее лицо казалось каким-то непропеченным, недоделанным, несформировавшимся. И не было у нее бабушкиных роскошных волос…