А вот женщины… Нет, Каролина не собиралась говорить за всех женщин, но она знала, что не смогла бы поцеловать мужчину так, как поцеловала Блейка сегодня утром, если бы не испытывала к нему никаких чувств.
Именно это и привело ее к главной сегодняшней мысли. Она влюбилась в Блейка Рейвенскрофта.
* * *
Пока Каролина разбиралась в собственных чувствах, Блейк сидел в кабинете на краю стола и бросал стрелы в висевшую на стене доску. Это занятие полностью соответствовало его настроению.
— Я не буду… — шлеп! — больше целовать ее.
— Мне это… — шлеп! — совсем не понравилось.
— Нет, понравилось, но только… — шлеп! — моему телу.
Не мне самому.
Он встал и с усилием тряхнул головой.
— Каролина — изумительная девушка, но для меня она ничего не значит.
Блейк прицелился, бросил очередную стрелу и в замешательстве уставился на дырку в недавно покрашенной стене.
— Черт побери! — возмутился он. — Как можно было так промазать? — Он бросал стрелы почти каждый день и никогда не промахивался.
— Ты сегодня немного не в себе?
Блейк поднял глаза и увидел в дверях Джеймса.
— Где ты был?
— Продолжал изучать жизнь Оливера Пруитта. Больше ничего сказать не могу.
— А я могу сказать только то, что сыт по горло его подопечной.
— И мне так показалось.
Блейк выдернул стрелу из стены, усеивая пол кусочками штукатурки.
— Ты знаешь, что я имел в виду.
— Совершенно точно, — ответил Джеймс с ехидной улыбкой, — но я не уверен, что ты знаешь.
— Не будь свиньей, Ривердейл, и скажи мне, что тебе удалось разузнать.
Джеймс развалился в кожаном кресле и ослабил на шее галстук.
— Я немного пошпионил за Пруитт-Холлом.
— Почему ты мне не сказал, куда направляешься?
— Ты бы захотел пойти со мной.
— Ты прав. Я…
— Кто-то должен был остаться с нашей гостьей, — прервал его Джеймс.
— Наша гостья, — назидательно заметил Блейк, — взрослая женщина. С ней ничего не случится, если мы оставим ее без внимания на несколько часов.
— Да, но, вернувшись домой, ты мог обнаружить еще одну разгромленную комнату.
— Хватит кривляться, Ривердейл.
Джеймс сделал вид, что тщательно изучает свои ногти.
— Тебе страшно повезло, что я не обижаюсь на твои замечания.
— Тебе страшно повезло, что я до сих пор не выдернул тебе язык.
— Как трогательно, что ты так пылко защищаешь женщину, — с ленивой ухмылкой произнес Джеймс.
— Я никого не защищаю. И хватит дразнить меня!
Джеймс пожал плечами.
— В любом случае в одиночку шпионить гораздо проще Мне бы не хотелось вызывать подозрения.
— Ривердейл, вся твоя жизнь вне подозрений.
— Да, довольно забавно слушать, что говорят тебе люди, когда не знают, кто ты такой.