Мегрэ, последовав за ним, уселся в автомобиль, который его спутник вел сам, без умолку болтая. Это был тип веселого, подвижного дельца. Казалось, что его знает весь город. Он то и дело кланялся прохожим. Объяснял…
— Здесь контора Северо-Германского морского общества…
Это мои клиенты. Вы слышали, какие пароходы они недавно спустили на воду?..
Затем, показывая на здание, мимо которого они проезжали, мужчина сказал:
— На четвертом этаже, налево, моя контора. На вывеске было написано: «Жозеф Ван Дамм. Покупка. Экспорт. Импорт».
— Поверите ли, что у меня иногда месяцами не бывает случая поговорить по-французски. Все мои служащие и даже, мой личный секретарь — немцы, иначе нельзя, этого требует дело.
На лице у Мегрэ невозможно было ничего прочесть. Он со всем соглашался, восхищался тем, чем ему предлагали восхищаться, и давал понять, что не сомневается в том, что у автомобиля Ван Дамма действительно запатентованная подвеска. Он последовал за ним в большую переполненную пивную. В зале неутомимо играл венский оркестр, перекрывая стоящий здесь шум.
— Вы не можете себе даже представить то количество миллионов, которыми обладают здешние посетители, — объяснил Ван Дамм. — Обратите внимание на вашего соседа слева, в данный момент он занят продажей груза шерсти, которая плывет сейчас на его пароходе где-то между Австралией и Европой. У него не то тридцать, не то сорок грузовых судов, и все они беспрерывно в пути… Могу вам рассказать и про других. Что вы будете пить?.. Я вам рекомендую пильзенское пиво… Между прочим, что вы думаете о причине этого самоубийства? Неужели беспросветная нужда, как предполагают местные газеты?
— Возможно…
— Вы ведете расследование этого происшествия?
— Нет, это дело местной полиции. И так как установлено, что это самоубийство, то следствия, вероятно, никакого не будет.
— Конечно! Заметьте, меня это интересует исключительно потому, что пострадавший — француз, да и то лишь из-за того, что французы редко приезжают к нам сюда, на север!
Он поднялся, чтобы пожать руку какому-то человеку, проводил его до выхода из зала и вернулся с крайне озабоченным видом.
— Извините, пожалуйста. Это директор большого страхового общества… Он ворочает сотнями миллионов. Но послушайте, комиссар, не пора ли нам позавтракать? Правда, я могу пригласить вас только в ресторан, ведь я холостяк. Конечно, здесь — не Париж, но я постараюсь, чтобы вы позавтракали не так уж плохо… Итак, договорились? Не правда ли?
Позвав официанта, он вынул из кармана кошелек тем неподражаемым жестом, который замечал Мегрэ у дельцов, заходивших выпить рюмочку аперитива в бистро около биржи. Кожаный бумажник Ван Дамма был набит крупными банковскими купюрами.