— Чего вы медлите? Отворяйте! — громовым голосом закричал ади Ранек. — Открывайте, Тёмный вас побери, или, клянусь всеми ранами Господа нашего, Игуна, я всех вас выверну наизнанку, а души ваши отправлю прямиком в кван!
— Откройте!.. Откройте! — нестройными, испуганными голосами подхватили столпившиеся у рва жители Тарда — предместья, со стороны Пьертских ворот. — Во имя Господа нашего, откройте! Пощадите нас и детей наших! Откройте!
— Молю вас о терпении, Ваша Наирешительность, — перегнулся через стену старший стражник. — Сейчас должны подъехать аргод стены и придворный волшебник, и, как только они здесь будут, я всех вас впущу.
— Пронзи меня рог Тёмного! Зачем вам придворный волшебник?! — взъярился, потеряв терпение, рыцарь. — Если вы немедленно не откроете ворота, то может быть поздно! И тогда под стенами города, принадлежащего герцогу, будут убиты те, кто взывал к Его Милости, в надежде на Его высочайшую защиту, и это несмываемым пятном вечного позора ляжет на честь ади Вальми! Он ни за что вам этого не простит!
Старший стражник невольно поёжился, но на угрозы не поддался:
— Прошу меня великодушно простить, но без аргода стены и господина придворного волшебника я сделать это никак не могу! У меня приказ!
Рыцарь выругался себе в бороду и поворотил коня:
— Братья рыцари! Солдаты! Да не посрамим честь Имрии! Раз уж эти дары твердолобые не намерены нас впускать, то ничего не остаётся, как самим принять здесь бой! Пусть наша честь, в памяти потомков останется чиста, а они о своей — пускай сами пекутся! С нами Господь, Отвага и Единая Сила! — и расталкивая толпу, рыцари и простые воины, следом за ади Ранеком, стали пробираться к дальнему концу улицы.
— Может всё-таки впустим? — смутился стражник.
— Заткнись! — зло бросил тому старший стражник и без того уже изрядно уязвлённый.
Но видимо и в замке услышали вратный рог, ибо прошло совсем немного времени, когда, к величайшему его облегчению, к воротам приехали сам герцог, аргод стены и придворный волшебник, в сопровождении полсотни конных, вслед за которыми бежали, в полном вооружении, пешие солдаты.
— Лучники и два десятка кольчужных — на стены! — прорычал, перекрывая всеобщий шум, герцог, сам торопливо поднимаясь наверх. Это оказалась делом не быстрым, ибо стены Индэрна всегда славились своей высотой, а герцог — тучностью. Оказавшись, наконец, там и немного отдышавшись, он оттолкнул с самого удобного места старшего стражника и, уставившись вниз, заорал:
— Ади Ранек, во имя Господа нашего, отзовитесь! Это я, Вальми Уарги Индэрнский, по прозвищу Северный Зуб! Придите к воротам и, клянусь вам всеми искуплёнными Ирдума, если это, действительно вы, то я немедленно прикажу опустить мост и поднять ворота!