Вблизи лица воинов показались юноше, хотя и похожими на человеческие, но гораздо грубее. Командир стражи тут же шагнул к нему и сам, лично, обыскал, бесцеремонно ощупав с ног до головы. Не найдя ничего подозрительного, он пристально посмотрел в глаза Рина. От его взгляда у юноши аж мурашки по спине побежали. После этого командир стражи схватил его за подбородок и разжал рот. Чуть было не вывихнув Рину челесть, от неторопливо обледовал его рот, после чего удовлетворённо отвернулся. Рин с омерзением плюнул на землю. Он хотел ещё как следует выругаться, но не успел: тут же к нему подскочили ещё двое солдат и, схватив его под руки, стремительно поволокли вслед за своим удаляющимся командиром. Рин едва поспевал за ними, и хотя идти столь быстрым шагом ему было очень неловко, юноша ни за что не хотел доставить им удовольствие тащить себя.
А они всё шли и шли, минуя бесконечные коридоры и залы, то великолепные и поражающие воображение своим невероятным богатством, а то — захламленные и сплошь покрытые давнишней пылью, чей густой слой скрывал от глаз, быть может, ничуть не меньшую красоту.
Вскоре, как казалось, бесконечный, бег по дворцу сменился утомительным подъёмом по круто закручивающейся лестнице. Чтобы не отстать от своих неутомимых стражей, Рину приходилось, то и дело, прыгать через ступени, но зловонное дыхание смафа, сдавленно пыхтевшего позади него, подгоняло его ещё больше. Прошло ещё пару минут, и смаф заметно поотстал, а когда его пыхтение сменилось уже почти предсмертным хрипом, они вдруг остановились.
Перед Рином были огромные, розоватого цвета двери, обе створки которых были вырезаны из какой-то, неведомой юноше, кости и сверху до низу покрыты искусной, тонкой резьбой, повествующей о незнакомых емугероических событиях. Рин хотел получше её рассмотреть, да так и не успел: неожиданно двери распахнулись, и его с силой втолкнули в бесконечно длинный и невообразимо высокий зал, перед которым, все виденные им здесь до этого, показались вдруг жалкими чуланами. Юноша разинул рот и стал потрясённо озираться, не веря своим глазам. Всё вокруг ослепляло своими роскошью и красотой, не показушно-безвкусной, как это, например, было у герцога Индэрнского, но подлинно прекрасной: стройные колонны из благородного камня и бирюмского мрамора, широкие затейливые окна и арки между ними, а где их не было — удивительные по своей живописной силе картины, или же фрески, а иногда — чудесные скульптуры. Потолки тоже покрывали поражающие своей красотой и необычностью мозаики, а на полу, то там, то здесь, росли великолепные цветы и деревья, меж которыми, то и дело были видны журчащие хрустально-чистой водой фонтаны и искусственные ручьи, стекающиеся в маленькое озеро, прямо посередине этого фантастического зала. А кроме того — здесь было не просто тепло, а почти даже жарко. И это — всего только в нескольких днях пути от столь сурового края, где иногда ещё даже в новин лежал снег!