* * *
Султану казалось, что время остановилось, хотя в часах без остановки сыпался золотой песок.
Нетерпеливо ходил он по своим комнатам и еще раз дважды посылал за старым улемом. А правоверные во всем дворце молились за набожного султана, который, несмотря на страсть к христианке-невольнице, не подойдет к ней до тех пор, пока ее не осенит вера в Пророка.
Наконец вступив в комнату султана, старый улем Мухиддин-Сирек приветствовал его словами:
— Стражу Корана, десятому султану Османов благословение и поклон от улемов, имамов и хаттабов.
Молодой Сулейман жестом поблагодарил улема за приветствие, сел на шелковую подушку и дал знак старому священнослужителю, что он также может садиться. Трижды поклонившись перед наместником Пророка, старый Мухиддин занял лицом к халифу, заняв место пониже.
Сулейман начал сразу, без предисловий:
— Доверяя тебе, я хочу получить твой совет в одном деле. Моим сердцем овладела невольница-христианка необыкновенной красоты и большого ума. Как главный страж Корана я не хочу преступать его главных предписаний и овладевать ею силой. Но она не отдастся мне по доброй воле, говорит, что у нас разная вера… Освети ее сердце праведной верой в Пророка!
Старый Мухиддин, любивший Сулеймана больше родного сына, задумался и так низко склонил голову, что его белая борода коснулась пола. Через мгновение он сказал:
— Ты величайшая надежда Османов, и ничто не смеет заслонять солнце твоего счастья! Но именно поэтому я не могу сделать для тебя то, в чем помог бы любому правоверному…
— Почему? — спросил удивленный Сулейман.
— Мой друг и большой ученый, муфтий Кемаль Пашазаде, с которым все науки его уйдут в могилу, говорит: «Даже величайший врач не вправит вывихнутую руку собственному ребенку. А чужим даже сломанные ребра врачует». Прости меня, о надежда Османов! Я не из лести говорю, что люблю тебя больше родного сына. Поэтому я не могу излечить твое сердце…
Молодой Сулейман с благодарностью и нескрываемой печалью влюбленного посмотрел на старого философа и спросил:
— Но у кого бы ты посоветовал попросить об этой услуге?
— Перепоручил бы это дело коллегии улемов.
— Нет. Так все будет длиться слишком долго, — ответил он нетерпеливо. Старый Мухиддин снова помолчал. Потом продолжил неуверенно:
— Может быть поручишь мне поговорить об этом с христианским патриархом?..
— С христианским патриархом? Но он-то не будет обращать христианку в ислам! — сказал молодой султан с величайшим удивлением.
— Сам он не будет. Но может найти того, кто это сделает лучше улемов. Не забывай, падишах, что Аллах дал тебе власть над ними и что они, возможно, поступятся одной душой ради твоей благосклонности… Молодой султан подумал и сказал: