Снова ей стало радостно при виде всего, что ее окружало. Она радовалась жизни и будто чистым хрусталем играла мыслью, что посетила ее. Мыслью, что зародилась в ее голове во время беседы с монахом-отступником.
Она всмотрелась в толпу монахов и ей показалось, что она увидела какое-то знакомое лицо — где-то около самого Прота, что приветствовал Сулеймана — главы всех монастырей на Афоне.
Теплая струя прошла от сердца к мозгу и глазам. Ей показалось, что чистый хрусталь мысли начинает согреваться и смотреться как горящий камень, про который ей говорила цыганка. Он уже был у нее, но не в волосах — в голове.
Она спокойно шла среди юношей около Сулеймана к монастырю св. Пантелеймона.
Когда она вместе с Сулейманом приблизилась к нему, то увидела на вершине каменных ворот монастыря уже неразборчивую от старости надпись: «Святую обитель сию возобновил человек, верующий в Бога: князь Галича, Перемышля, Звенигорода, Ушицы и Бакоти, Ярослав Осмомысл, сын Владимира. Отошел к Господу в 1187 году».
С глубоким волнением она прочитала старинную надпись и начала набожно произносить «Отче наш», молясь за душу великого государя своей родной земли.
* * *
После скромной трапезы, состоявшей из черного хлеба, меда и воды, которой монахи встретили высокого гостя и его спутников, Настя пошла осмотреть новую церковь и ее скиты, рассыпанные по близлежащим скалам.
Но только вышла она из киновии, как встретила неожиданно знакомого отступника, что шел вместе с каким-то очень старым монахом.
Она занервничала и решила разминуться с ним. Но он показал ее своему спутнику и сказал ему на ее родном языке:
— Это любимый юноша султана Сулеймана, христианин. Здесь был мой дом, дитя мое! — обратился он к Насте.
Старый монах с белой бородой всмотрелся внимательно в нее своими синими глазами, осенил ее крестным знамением, благословляя и сказал отступнику:
— Может быть, о. Иван, этот юноша хочет осмотреть нашу обитель?
— Да, — живо ответила Настя.
Она догадалась по обращению «отец Иван», что здесь не знают о его отступничестве, но она не хотела его предавать. Она понимала, что тогда он мог бы раскрыть ее тайну, что она — не юноша султана, а его возлюбленная.
Шли они втроем, как представители трех поколений. Настя еще дома слышала от отца про Святой Афон и про монастырь святого Пантелеймона, как про место, к которому испокон веков были обращены сердца и умы всех набожных паломников из нашей земли. Она также знала, что доступ женщинам на Афон был закрыт еще со времен царя Константина и что на Афоне не бывала еще ни одна украинка, даже княгиня. Ее сердце билось так, как у человека, покорившего ранее неприступную вершину.