— Фешника нашли? — разорвав зубами упаковку индивидуального перевязочного пакета, отрешенно уточнил сидевший на земле прапорщик.
Кто-то из спецназовцев отрицательно покачал головой. Маркитанов зло выругался и тут же потребовал от сидевших неподалеку бойцов:
— Поищите лучше, не успели же они его прикопать.
И без того уставшие бойцы начали подниматься, но их остановил жест появившегося из глубины базы группника — «сидите».
— Живой он, Вениаминыч, — капитан подошел к бинтующему ногу Маркитанову. — Ушел, сука. Один ушел…
— Как же так? — бинт выпал из ослабевших пальцев.
— Вот так. Оттащил пленного подальше. Узнал, что хотел. И ушел… — Группник на пару секунд замолчал. — Кинул он нас. А мы тут… как бы знать, хоть бы по рации сказал, падла… — Синицын в отчаянии махнул рукой. В его глазах заблестели слезы.
— Получается, мы ребят зря положили? — Дмитрий устало вытер окровавленной рукой выступивший на лбу пот.
— Нет, не зря, — в голосе группника появилась твердая уверенность, — вон сколько гадов грохнули. Сполна заплатили, сволочи!
Дмитрий поднял взгляд — куда ни посмотри, всюду лежали трупы убитых ваххабитов.
— Не зря, — как эхо повторил он, но на душе почему по-прежнему лежала горечь. Ощущение предательства давило душу. Легкий ветерок бил в лицо. Хотелось пить.
— А где агент? — неожиданно вспомнил заместитель командира группы.
Никто не ответил. Он огляделся по сторонам и, не найдя прибежавшего к ним чеченца, спросил громче:
— Зверев, где хренов агент? — «Уж не срулил ли он вместе с фешником?» — забилась в голове настойчивая мысль.
— Да грохнули его, — довольно беззаботно отозвался Зверев. Маркитанов вздрогнул, холодея от нехорошей мысли.
— Кто грохнул? Мы? Ты?
— Да снайпер его шлепнул. — И чтобы отмести от себя всяческие подозрения: — «Чеховский», высунулся он и схлопотал.
— Где труп? — не отставал прапорщик.
— Валяется.
— Где?
— Там, — взмах руки.
— Тащите его…
— Куда?
— Сюда, — чувствовалось, что все до бесконечности устали.
— Куда сюда?
— Да вон в кучу тащите, он фешеровский, пусть фешеры и разбираются — кто свой, кто чужой. Тьфу ты, пропади оно все пропадом… — Маркитанов плюнул, он был слишком сердит на смывшегося подполковника, чтобы всерьез опечалиться судьбой его подопечного, тем более что тот был уже трупом. — Что с эвакуацией? — повернулся он к находившемуся на связи радисту.
— Вертолеты давно вылетели, — отозвался радист. Подтверждая его слова, со стороны высоко поднявшегося над хребтом солнца послышался нарастающий звук моторов. Дмитрий поднял голову. Из-за вершин деревьев стремительно выскочили две пятнистые «вертушки». Сделав один круг, они медленно зашли на приготовленную для них посадочную площадку. Оранжевый дым медленно уносился тянувшимся с хребта ветром. Хотелось отмыться от всего и уснуть. Уснуть и хотя бы на немного забыть события этого утра… А совсем рядом, упав на измочаленную пулями и осколками траву, безмятежно спал до бесконечности вымотавшийся Агеев. Его лицо, испачканное грязью, кровью и копотью сгоревшего пороха, выглядело счастливо-умиротворенным. И даже рокот опускавшегося вертолета не смог выдернуть его из объятий сна.