— Нет. Я просто…
— Тогда ничего не поделаешь.
— Слушаюсь, сэр. Но если мы когда-то были коллегами, то вы должны называть меня Конни. Это сокращенное от Констанции, — сказала она.
— А вы меня — Гилбертом, — несколько неохотно отозвался он.
Конни искоса посмотрела на него.
— Сокращенно — Берт или Гил?
— Это только для очень, очень близких друзей, — резко ответил он.
— Ко мне это не относится?
— Не вполне, — подтвердил Гилберт, явно думая о другом.
— Вы ведь не верите, что мистер Мадригал может помешать вам? — спросила Конни, когда они проезжали по Бруклинскому мосту.
— Конечно, не верю. Пусть даже они конкуренты «Престижа», но я имею какое-то отношение к Мадригалу и…
Барбер замолчал и посмотрел на девушку, как будто раздумывая, продолжать ли дальше. Но потом небрежным жестом отбросил волосы со лба, явно решив на этом остановиться. Конни не стала дожимать собеседника, а сделала вид, что не заметила его колебаний.
— Вы работали на «Мадригал»?
— Нет, но когда Чарли узнал, что я занимаюсь сетью магазинов «Престиж», то он тут же попытался предложить мне тройную плату, — признался Барбер, — потом — даже еще больше. Я отказался. Раз я начал работу, было бы неэтично бросить ее.
— Мистер Мадригал рассердился?
— Просто взбесился. Выяснилось, что он сам собирался открывать магазины в Калифорнии. Он заявил, что Филдстоун пронюхал об этом и обошел его. Но Чарли — не такой человек, чтобы мстить. Кроме того, он любит Эрика. Но об этом позже.
Голубая жилка снова забилась на виске Гилберта. Конни заметила, как побелели костяшки его пальцев, крепко сжавших руль.
— А бывали у вас какие-то случаи, когда бы вы сорвались и были потом недовольны своим поведением? — неожиданно для себя спросила она.
— Да, бывали. В лифте я действительно вышел из себя. Просто, когда сегодня утром Боб позвонил и сказал, что я поеду в Калифорнию не один, у него был такой серьезный и непререкаемый тон, что я разозлился, — признался он. — Я вел себя чуть менее сдержанно, чем следовало. Извините меня.
— Пасть ниц не собираетесь? — язвительно осведомилась Конни, так как ей пришлось вытягивать из него извинение.
— Это не в моих привычках. Однако я признаю, что проявил меньше терпения, чем следовало. Итак?
Конни заставила его подождать.
— Я принимаю ваше извинение, Гилберт.
— Благодарю вас.
— А теперь вы можете посмотреть на случившееся с юмором?
— Не надо на меня давить, Конни, — сказал он.
— А зачем Филдстоуну-мдадшему все это? — спросила она. — Мне часто приходится выслушивать признания от самых разных людей, так что мне можно доверять. Я не стану болтать.