Через несколько месяцев после войны Каир снова выглядел нормальным городом. Зажглись огни, посетители заполнили кафе, кино и театры, возвратились туристы (кроме американцев), и бойко торговали магазины. Но когда идешь по улице Каира и вдруг видишь египетскую девушку в военной форме, кажется, что хрупкий мир города вот-вот нарушит грохот артиллерийской стрельбы.
Несмотря на все его трудности, Каир остается городом революции. Он все еще служит источником тех беспокойных идей, которые взрывают устарелую политическую систему арабских стран. У арабов могут быть только два мнения о влиянии Каира на арабский мир: либо арабская революция не нужна — тогда нельзя оправдать того, что происходит сейчас в ОАР, либо же арабская революция желательна и неизбежна — тогда Каир идет по правильному пути. Вся сущность революции заключается в том, что не все арабы думают так, как думает Каир. Если бы все арабы мыслили одинаково, не было бы никакой проблемы. Июньская война действительно заставила арабские государства с различными и иногда враждебными друг другу общественными системами принять идею арабского единства. Но тот факт, что эту идею истолковывали по-разному и противоречиво, свидетельствует, что революция еще продолжается. Серьезный анализ настроений каирской интеллигенции, политических кругов и простого народа мог бы подтвердить, что даже после войны проблемы арабской революции волновали Каир больше, чем пребывание израильских солдат на берегах Суэцкого канала.
Сейчас решается судьба не только Каира-города, но и его замечательного исторического наследия и его надежд на лучшее будущее. Если придет война и будет разрушен Каир, погибнет много людей — в этом самая главная опасность. Но можно ли забыть об исторических руинах, которые именовались когда-то Фостатом. Его не раз разрушали, его могут опять сровнять с землей, и об этом невозможно думать спокойно, ибо у Фостата, сказочного города шатров, тоже была душа. Хочется, чтобы и эти соображения были приняты во внимание при решении сегодняшнего конфликта, который снова грозит гибелью Каиру.
Всякий, кто сжился с Каиром, неизбежно ощущает его нервное дыхание, знает его неприхотливость, умение искренне веселиться. Нет надобности отдаваться этому городу, он сам открывает перед вами свою душу: побудьте час или два с мужчиной, женщиной или ребенком в Каире, и они расскажут вам всю свою жизнь, а тогда уж ваше дело — восхищаться ею или осуждать ее. Мужчины все еще ходят по улицам Каира, невинно держась за руки, и люди просят вас лишь об одном — не обижайтесь на шутки. Случайная встреча на улице может перерасти в диалектический спор, а спор — в трагедию. Чувства разгораются удивительно быстро, достигают опасного накала, но, пожалуй, ни один город не смеется так заразительно и горячо не только над шуткой, но и над самим собой.