и, несомненно, что-то еще советникам. Но также существует вероятность того, что Мариньи в выборе позиции руководствовался государственными интересами: передать имущество другому ордену, то есть ордену, специально для этого основанному, означало перевести его в другую финансово обеспеченную организацию, которая оказалась бы по отношению к королю в такой же ситуации, как и тамплиеры, и, возможно, была бы вынуждена потратить свое приобретение на проведение крестового похода; полностью отдать эти владения испанским орденам значило лишить собственное государство обширного капитала. Безусловно, получив это имущество, орден госпитальеров становился еще более могущественным, чем орден тамплиеров, но он имел бы такие же недостатки, от которых, в свою очередь, новый орден мог бы избавиться. Пока же капитал оставался во Франции в распоряжении короля, который, не теряя надежды на его окончательное присоединение к казне в будущем, мог при первой необходимости черпать оттуда неограниченные средства, поскольку орден был обязан своим обогащением королевской милости.
На собрании Совета лишь только Мариньи и Карл Валуа высказывались в поддержку претензий госпитальеров.[1126] Становится очевидным существование противостояния между папой, некоторыми кардиналами, которые поддерживали госпитальеров, так как были преданы королю или зависели от него, и остальными прелатами, в большинстве своем воспринявшими это решение в штыки; в конце концов, папе пришлось отказаться от попыток привести их к согласию. Нам кажется, что не король, как написал Лизеран, «присоединился к мнению Курии»,[1127] а, напротив, папа и члены Курии присоединились к мнению короля под влиянием Карла Валуа и Ангеррана де Мариньи. Необходимо заметить, что из них только Мариньи принимал участие в февральских переговорах; следовательно, его выступление на Совете стало определяющим для принятия решения. Результатом стала булла «Ad providam» от 2 мая 1312 г., официально утвержденная 3 мая, согласно которой папа передавал имущество ордена тамплиеров госпитальерам? за исключением владений в испанских королевствах.[1128] Эта оговорка была выгодна для Филиппа Красивого, который не был солидарен с другими королями в их отношениях с госпитальерами.
Сложно сказать, занимался ли Мариньи этой операцией лично, поскольку не сохранились многочисленные приказы, не зарегистрированные в Сокровищнице хартий, которыми должны были сопровождаться все пересылки бумаг – которые осуществлялись в течение очень небольшого периода времени, так как о расторопности французской стороны Климент V рассказывал, например, королю Сицилии,