Несмотря на последовавший гневный протест графа, Мариньи, Ногаре и их коллеги приговорили Людовика Неверского как изменника к потере всех ленных владений и объявили о конфискации Неверской и Ретельской областей. Это произошло, скорее всего, в начале февраля, поскольку 17 февраля Мариньи и Ногаре уже находились во Вьенне.
После описанных нами событий король и его советники, участвовавшие в церковном соборе, несколько отвлеклись от решения фламандских проблем. Но, защищая интересы короля в деле об имуществе тамплиеров, Мариньи ни на миг не упускал Фландрию из виду и во время своего кратковременного визита к королю, находившемуся в Маконе,[1243] графу Фландрии был направлен королевский приказ вернуть имущество некоему сеньору, У которого незаконно его конфисковали.[1244] Тем временем, дату вызова Роберта Бетюнского в суд перед королем и пэрами постоянно переносили.
В июне 1312 г. Мариньи последовал за Филиппом Красивым в Париж. Девятнадцатого июля графа Фландрии освободили от штрафа в 60000 ливров, что свидетельствовало о некотором разряжении обстановки. В действительности это была обычная дипломатическая уступка, поскольку еще до 11 июля Роберт Бетюнский согласился с условиями договора, заключенного в Понтуазе, согласно которому к королю отходили Лилль, Дуэ и Бетюн в обмен на его отказ от 10000 парижских ливров ренты – одно из условий, так и не выполненных, Атиского договора.
Мы не станем анализировать здесь прекрасно известный факт «передачи земель Фландрии»,[1245] а зададим себе единственный вопрос: какую роль в заключении одного из самых значительных договоров в истории Франции сыграл Ангерран де Мариньи?
Фанк-Брентано посчитал, что Мариньи являлся автором или, по крайней мере, главным вдохновителем «передачи земель Фландрии», но в подтверждение своему высказыванию не сослался ни на один источник, подразумевая, само собой, что такое активное участие Мариньи в заключении договора было в порядке вещей: поскольку, как предполагал Фанк-Брентано[1246] и как в этом труде показали мы, Ангерран был настоящим министром по делам Фландрии. Вполне возможно, что автор книги «Филипп Красивый во Фландрии» просто перенял ни на чем не основанное предположение Кервина де Леттенхова, по словам которого Мариньи воспользовался тем, что Людовик Неверский находился в плену, чтобы вынудить Роберта Бетюнского уступить французскому королю три города,[1247] что, впрочем, хронологически абсолютно неправдоподобно.
Упоминания об этом мы нашли только в «Больших Французских хрониках»,[1248]где этой теме посвящена единственная фраза, и у Жана де Сен-Виктора, который включил в свою работу более подробный рассказ.