посчитавшего, что Мариньи сначала был хлебодаром королевы, а затем стал шателеном в Иссудене: прежде всего этот дар с соблюдением всех формальностей был передан именно Мариньи, хлебодару королевы; кроме того; место шателена освободилось после смерти Жоффруа Агильона, королевского кравчего: следовательно, эту должность просто доверили одному из королевских служащих, предоставив ему в качестве поощрения лишний источник дохода, причем это нисколько не вынуждало его постоянно жить в Иссудене. Неизвестно, бывал ли Мариньи в этом городе – мы можем, по крайней мере, с уверенностью сказать, что он никогда не оставался там надолго. Поэтому нет никакого смысла удивляться вместе с Оро тому, что после долгих лет отсутствия при дворе шателен Ангерран внезапно оказался в фаворе у короля…
За несколько лет прилежной службы Мариньи снискал к себе расположение королевы Жанны, и даже если одной лишь ее благосклонностью нельзя объяснить внезапное увеличение богатства Ангеррана, она, безусловно, немало поспособствовала росту благосостояния нашего героя. Нам неизвестны подробности его службы хлебодаром; но составленный шестью годами позже документ предоставил нам два важных свидетельства доверия, которым Мариньи пользовался у королевы примерно в 1303–1305 гг. Свидетельствуя на судебном процессе Гишара, епископа Труа, брат Дюран Шампанский, духовник покойной королевы Жанны, дважды упомянул имя Мариньи. По его словам, примерно в 1303 г. Ангерран в присутствии королевы рассказал о некоем привезенном Гишаром из-за границы еврее, который по приказу епископа должен был явить королеве во сне демона, убеждающего ее в том, что ее мать терпит муки в загробном мире за выдвинутые против епископа обвинения.[472] Кроме того, Мариньи якобы заявил брату Дюрану, что королева отказалась продолжать преследовать Гишара,[473] причем это подтверждено фактами: в 1304 г. дело все еще не сдвинулось с мертвой точки, и его можно было считать закрытым.[474] Другой свидетель, Жан Гарнье, на этом же процессе рассказал о том, что накануне Пасхи в 1303 г. Мариньи будто бы уже приступил к описи имущества Гишара де Труа.[475]
Мы смогли извлечь из этих текстов два любопытных вывода, относящихся к 1303 г., на протяжении которого имя Мариньи не появлялось в дипломатических актах. Ангерран являлся одним из приближенных королевы, а не просто хлебодаром, он был советником и другом, доводившим до сведения Жанны ходившие о ней слухи; кроме того, он был так хорошо осведомлен о намерениях королевы, что сообщал о них ее собственному духовнику. Он даже приводил в исполнение некоторые административные и судебные решения королевы, графини Шампанской, из чего, само собой, следует, что она полностью доверяла Мариньи. Помимо того, она женила его на своей крестнице, Жанне де Сен-Мартен,