в обязательстве, подписанном Гильомом де Мильи, говорилось о предмете долга: «содержании, выделенном во время последнего похода во Фландрию»,
[680] но в квитанции Этьена Лемперера было точно указано, что подразумевалось под этим «снабжением» или «содержанием»: ему должны были выплатить, как он указал, 91 турский ливр «за поставку вина из Гаскони».
[681] Следовательно, с 1305 г. Мариньи с помощью Реньо де Руа улаживал вопросы, связанные не только с королевской Палатой, но и со всем отелем.
Хоть Ангерран со временем перестал заниматься подобными вещами, но тем не менее продолжал интересоваться делами отеля и его людьми. Он до самого конца своей карьеры ходатайствовал за людей, занимавших самые низкие должности, даже за слуг короля, и добивался для них различных благ. Дары от короля, юридическим оформлением которых занимался Мариньи, получили его коллега Пьер де Шамбли,[682] гофмейстер Бодуэн де Руа,[683] нотариус Рауль де Жуи[684] и Урри Германец, рыцарь короля,[685] врач Арнуль де Квинквемпуа,[686] Маргерит де Певи, фрейлина королевы Наваррской,[687] и Беатрис де Монтрей,[688] фрейлина королевы Марии Брабантской, а также королевские слуги, такие, как Мишле Наваррский,[689] Жан де Ла Рош-Контрад,[690] Готье де Мезьер[691] и Жан Шоша,[692] или помощник повара Жан Фужеле.[693]
Власть Ангеррана при дворе порой перетекала в дипломатическую деятельность. Так, опасаясь, что между людьми короля и посланниками папы вновь разгорится спор из-за их расселения в Пуатье во время встречи Климента V и Филиппа Красивого, кардинал Раймонд де Го в письме королю от 13 мая 1308 г. попросил его предварительно прислать в Пуатье Ангеррана де Мариньи, чтобы тот все уладил во избежание возможных беспорядков.[694] Таким образом, камергер организовал совместное пребывание в одном городе придворных этих двух высокопоставленных особ. Лизеран утверждает, что на расходы во время своего пребывания в Пуатье Мариньи получил 52 000 ливров, и, по всей видимости, значительная часть этих денег досталась лично ему.[695] Нам кажется, что названная цифра представляет собой не что иное, как сумму расходов на пребывание в городе всех придворных на все время переговоров. Представляется совершенно неправдоподобным, что Мариньи мог получить за одну поездку 52000 ливров. в то время как обычно в подобных случаях выплачивали от 20 до 100 ливров. Наконец, в 1308 г. счета Мариньи были бы проверены счетоводами, и он бы не смог выгадать для себя абсолютно ничего. На наш взгляд, эту цифру и эту гипотезу нужно воспринимать с большой долей скептицизма.