А потому сомнений быть не должно. Никто не должен будет видеть «Чарльза» и «Краснодон» не то что рядом, но даже в одном районе моря. Британский учет не может работать с полной достоверностью: спутников еще нет, чтобы контролировать всех. А торговцы, особенно нейтралы, часто забивали болт на реестр, не выдерживая ни указанных коридоров, ни графика. Особенно после воплей в эфире, что подлодками сначала утоплено неизвестное судно, как раз в «коридоре», обходи опасное место стороной! А затем и крейсер, вот уж будет шум!
«Норд»! Слово, повторенное по УКВ несколько раз. Слава богу. «Вест» значило бы — оставляем судно, одна минута на отход, и топите. Ну а «Штиль» — это песец полный, стреляйте сразу и не думайте о нас. Затем принимаем доклад, более подробный. Судно наше, все под контролем, убитых нет, один раненый, плохо.
Контроль обстановки: по ГАКу, радару — чисто. Приз наш, без подставы — знакомый голос Большакова слушал весь ЦП. Значит, можно всплывать. Ответ нашим: «Спускайте лодку, выйдет быстрее, чем мне к вашему борту швартоваться. И Князю готовить операционную. Эта фаза завершена с минимальными потерями. В темпе готовим следующую».
И доклад в Москву. Кодовым сигналом — груз взяли тихо, дальше следуем «плану три».
Москва, Кремль.
— Скажытэ, таварысч Берия, Вы абсолютно уверены, что способны контролировать Лазарева?
Сталин волновался, что было заметно по его акценту, появлявшемуся лишь в эти минуты.
— Уверен, товарищ Сталин. Вот только контролировать его нельзя. Тогда результат точно будет непредсказуем.
— Это как? Разъясни.
— Если в двух словах, то Лазарев — это устойчиво советский человек, но не коммунист.
— Это как? У него были замечены буржуазные взгляды, высказывания?
— Если считать таковыми полное отрицание руководящей и направляющей роли партии. И абсолютное непонимание: «Чем партполитработа поможет нам лучше бить фашистов?» Убеждение, что «болтовня на собраниях» к делу никакого отношения не имеет. Понятно, откуда у потомков сформировались такие взгляды. К их чести, у них хватает ума не декларировать это открыто, чтоб не вносить смуту. А когда надо, уходить от вопроса, сославшись на занятость: «У вас разговоры, у нас результат».
— И как же решается вопрос, что у такого корабля практически весь экипаж — беспартийные?
— Режимом секретности и подчинением К-25 непосредственно штабу флота. А политотдел мной предупрежден. Хотя слухи ходят, конечно, но мы пресекаем. Что вся команда набрана из арестованных в тридцать седьмом или вообще детей белогвардейцев, чтобы служением искупить вину перед СССР, и потому пока недостойны. Ну и после той имитации аварии в Молотовске были разговоры, что все или большая часть экипажа — штрафники-смертники, воюют, отбывая срок. Любопытно, что это была инициатива потомков.