окочурится и начнет разлагаться.
И вот дождался.
— Теперь давай вернемся к моему плану, — сказал он. — Во всей твоей замечательной логике есть одна ошибка. В данном случае она чуть не стала роковой. Ты все время хочешь сложить эти векторы, чтобы интересы твоей замечательной фирмы и вашего государства сложились... Это правильно, за такое в старые времена очень даже просто могли дать орден. Но еще правильнее, особенно в наши новые времена, векторы вычитать. Вычтите из интересов так любимого вами государства интерес тех, кто хочет стоять у крана. И вам сразу что-то останется. Конечно, у государства при этом интерес уменьшится, но нас же с детства учили, что государство — это мы... Так вот, то, что вам останется, может быть, как раз и есть то, ради чего стоит жить, хотя это конечно же дело вкуса. Но во всех случаях жить на это можно....
Посмотрев на Дудинскаса, смотреть на которого ему было жалко, Володя Хайкин сделал вид, что собирается уходить. Не надолго. Ровно настолько, чтобы Дудинскас созрел. Но уходить не понадобилось — Виктор Евгеньевич был готов. Он остановил Хайкина умоляющим взором.
— Ты ведь давно понял, что эту марку ты делать не будешь? — сразу сдался Хайкин.— Это я знаю. Но теперь ведь ты понял и то, что ее у вас делать не будет никто? Несмотря даже на эту замечательную резолюцию, которую так удачно получили твои новые партнеры?
Виктор Евгеньевич кивнул.
— Очень хорошо. Всегда приятно иметь дело с умными людьми, которые так быстро все понимают.
Как бы не заметив вспышки ярости Дудинскаса, которому надоели все эти его шпильки, Володя Хайкин продолжил:
— Сделаем так. Ты отдаешь мне письмо с резолюцией царя Бориса, я даю тебе гарантию, что вы будете спокойно себе печатать эту марку и отгружать ее, куда вам скажут. Разумеется, официально. При этом вы не будете знать проблем.
— Что вы хотите? — спросил Дудинскас. — Сколько? Десять, двадцать, тридцать процентов?
Володе Хайкину он верил. И почему-то не сомневался, что с его участием все может получиться. Дудинскас плохо понимал, как он отмоет эти тридцать процентов, но так не хотелось проигрывать. И так хотелось все-таки добиться своего! Он готов был согласиться и на половину. Отдать половину в виде дельты, а остальное...
— Что ты маешься? — сказал Хайкин. — Что ты меня достаешь со своими процентами?.. Тебе самому сколько нужно?
Хотя сколько Дудинскасу было нужно, Володя знал.
— Сколько это стоит? — спросил Виктор Евгеньевич смущенно. К таким разговорам он не привык. — Я согласен отдавать даже половину.
Володя Хайкин скривился, как от бормашины.