Дураки (Будинас)

Поздний Симон Вячеславович, инициатор создания и председатель «Мартиролога», старший научный сотрудник Института археологии Академии наук, которому принадлежит «открытие» Урочища — места тайного захоронения жертв сталинских репрессий перед войной, член оргкомитета Народного фронта, позднее его председатель.

Прочтя, например, первое тассовское сообщение о событиях 9 апреля 1989 года в Тбилиси, в котором особо подчеркивалось внимательное отношение десантников к детям и женщинам, я содрогнулся: неужели били женщин и детей? Выяснилось: не только били, но их-то как раз и убивали. Шестнадцать из двадцати убитых — женщины, младшей из которых семнадцать лет.

Теперь он работает на радио «Свободная волна».

Вандея — департамент на западе Франции, арена крестьянских мятежей, организованных дворянством и духовенством. Потом в России слово «Вандея» стало нарицательным. Им клеймили очаги «кулацкой контрреволюции», пока не обнаружили вдруг, что кулаками называли лучших из крестьян. Алесь Адамов, вынужденный уехать в Москву, имел в виду, что в пору перестройки республика оказалась оплотом консервативных сил, идеологической крепостью командно-административной системы.

Так и в Тбилиси. Народу у Дома правительства ночью 9 апреля могло быть гораздо меньше. Многие пришли, узнав, что будут танки. Танки на проспекте Шота Руставели — захватывающее зрелище. Кто же мог вообразить, что они представляют какую-то опасность, что катят не просто, а на дело. Да и в Вильнюсе, когда мирные люди пришли к телебашне, танков не боялись. Невозможно было поверить, что они будут стрелять и давить.

Увы, он уже умер

Витусь Говорко, ассистент кафедры филологии Пединститута, организатор, а позднее один из бессменных руководителей Народного фронта.

Микола Купавин, Алексей Маточкин — художники, члены оргкомитета Народного фронта.

Который, видимо, этого не подозревая, потом о нем напишет: «...с мегафоном в руках и озабоченностью пахаря на усталом крестьянском лице, в шинели, порядком потрепанной и оттого казавшейся брезентовиком послевоенного председателя небольшого колхоза».

 В спорах о монументе на Поклонной горе поэт Вознесенский точно подметил: огромное красное знамя, которое там намеревались соорудить, в контрастных лучах заходящего солнца смотрелось бы просто черным.

Граждане, соотечественники, гражданство.

Он был прав.

В «ориентировке» об этом так: «Один из излюбленных приемов экстремистов — объявлять внешне приемлемую повестку дня очередного собрания, диспута, а проводить сомнительные резолюции, призывы».

Белогривов Олег, кинодраматург, секретарь Союза кинематографистов республики, член оргкомитета Народного фронта.

Это совсем не тот случай, когда правая рука не знает, что делает левая.

Юрий Викторович Ходыкин, доктор физико-математических наук, сотрудник Института физики, член оргкомитета, позднее заместитель председателя Народного фронта.

Лев Николаевич Тимошин — известный московский публицист, написавший книжку «Технология черного рынка», за которую в 1985 году был арестован и осужден на семь лет строгого режима. Под давлением общественности его освободили.

Кавычки не только потому, что дело было задолго до литовского народного фронта «Саюдис» и вслух произнесенных идей выхода из СССР, но и потому, что эмигрировал Кутовский лишь частично: жил с семьей, а на работу лет пять ездил в Вильнюс.

Почему Орловский решает за всех?

Почему обязательно на советском? Или дядя родного языка не понимает?

Хватит про язык, давай о деле.

Сейчас это мало кто помнит. С воробьями в Китае боролись все — бегая по полям с трещотками и не давая им передохнуть, пока, обессилев, те не падали. Едва покончили с воробьями, как начались нашествия саранчи: воробьи, оказывается, уничтожали ее личинки.

От англ. cabbage (кэбич) — капуста.

Много позднее неформал и отрицатель Ванечка Старкевич, став, как уже говорилось, собкором московской «Новой газеты», рассказывал Дудинскасу про свою встречу с Симоном Поздним в Нью-Йорке: «Беседуем и как-то выходим на тему популизма в Америке.

— Папулізм — гэта такая якасць, якой я не павінен ужываць наогул як сур'ёзны палітык. Гэта немагчыма. (Популизм — это то, чего я не должен применять вообще как серьёзный политик.)

— Послушай, Симон Вячеславович, наверное, не очень хорошо быть популистом в такой степени, как наш Всенародноизбранный. Но популизм — это политика. Взять того же Клинтона. Ведь популист...

И тут Поздний взрывается:

— Ды хто ён такі, гэты Клінтан!»

Частным лицам в советские времена такое не позволялось.

Как в ту пору продавали многое из залежавшегося на складах. Ржавые бельевые прищепки шли в нагрузку к дефицитным консервам «Печень трески натуральная».

Еще до обвала цен. Новый автомобиль в ту пору стоил от пяти до десяти тысяч.

Московский государственный институт международных отношений.

История с дачей закончилась тем, что Дудинскасу пришлось привлекать друзей, чтобы найти Алика и хотя бы частями выколотить из него аванс. Участок к приезду Стрелякова стоял заброшенный и заросший сорняками. Даже бревна куда-то свезли. По всему выходило, что и деньги в наших условиях не работают.

Каждый район традиционно славен чем-то своим. В Старых Домах и в Волотине — первоклассный самогон, в Каменцеве — придворные интриги, в Пуховиках — бесконечные дрязги.

Площадь подсобного хозяйства «Артефакта» около 160 гектаров. Стоимость только предпроектных изысканий на музей с такой территорией действительно соизмерима со стоимостью всего построенного. Притом что, по проектных нормам, только пожарников Дудинскас должен был бы содержать... двадцать восемь. Построив причал, резервуары, боксы и купив четыре пожарных автомобиля.

400 «баксов» по рыночному курсу.

Иван Михайлович Чирик, тогда председатель коммерческого «Агробанка», при новой власти уже премьер-министр, потом узник следственной тюрьмы.

Это он отдал дань моде: кроме грузовиков, «нивы», уазиков и подержанного Вовулиного «форда», в «Артефакте» машин не было.

Старый район города, «расчищенный» однажды под улицу Горького, позднее переименованную.

«Народная трибуна».

Хотя потом Виктор Евгеньевич был даже рад, что их знакомство тогда не состоялось. Изменить Анатолий Иосифович Феденя все равно не смог. Команда «Фас!» уже прозвучала, задействованы были такие силы, что никто уже, пожалей, ничего не мог остановить. Да и сам Феденя буквально через две недели ушел из администрации, хлопнув дверью из-за нашумевшей истории с «белыми пятнами» в газетах, когда Всенародноизбранный запретил типографиям печатать газеты с антикоррупционным докладом народного депутата Сергея Антонова, а газеты в знак протеста вышли с чистыми страницами.

Так у партийных называлась подробная анкета с биографическими данными назначаемого на должность и его послужным списком.

Одна штука — тысяча долларов.

Начался строительный бум еще при Капусте, который такими кредитами поддерживал «своих». Но и верноподданых любимое государство надурило. Обещали к новым домам провести коммуникации и дороги, но, разумеется, ничего не построили, зато прекратили давать ссуды, когда строительные материалы подорожали в тысячи, нет, в миллионы раз. Так и стоят на пустырях недостроенные коробки.

Тем более что Всенародноизбранный давно ситуацию пронюхал. И уже грозился проиндексировать ссуды. А если не сделал этого, то лишь потому, что время еще не пришло.

Сейчас в колхозе двадцать доярок на семь дойных коров.

От двадцати до ста долларов.

Американские доллары — это то же самое, что и здешние баксы.

Элия Балк — первый посол в Республике государства Израиль. Здесь он когда-то учился. Его стараниями в самом центре города появилась улица Иерусалимская. Правда, на ней нет и никогда не будет ни одного здания и вообще ни одной постройки, кроме памятного камня, зато ехать разрешается со скоростью не шестьдесят, как везде в городе, а семьдесят километров в час.

Если он уговаривает, что мне это выгодно, так он или врет, или ему еще выгодней.

Это очень хорошо. Настоящее богатство.

Это замечательное место. Мне кажется, только здесь можно ощутить смысл жизни... И в этом смысле вы очень богатый человек.

C первых жней Всенародноизбранный с такой последовательностью принялся поставлять оппозиции людей от власти, что тут можно заподозрить преднамеренность. Так, в рядах противников режима оказались три спикера парламента и вице-спикер, премьер-министр и вице-премьер, два председателя Госбанка, министр иностранных дел, два министра обороны, два — МВД и т.д. В этом специфика местной оппозиции и слабость: ее лидеры в своем большинстве — это люди, лично обиженные, обделенные властью или отстраненные от нее.

Я знаю. — Но здесь мой друг.

Господин президент, спикер Республики говорит, что вы забыли лошадь.

О, да, да, безусловно!

Мы вам тут не из соломы.

Мы же не пальцем деланные. Сколько ни объясняю, что немцам нельзя дарить сувениры из соломы, это их оскорбляет, все — впустую.

А каких наук он профессор? — Физических. Заведовал кафедрой в институте. — Пока не очень... провинциален. — Может быть, оботрется? Не все сразу... — Не знаю... Но как глава государства он, по-моему, пока настолько слаб, что может не успеть стать сильным.

То есть как бы в собственность — купить можно, продать нельзя.

В ту пору они переделывали механизм ветряка уже в третий раз.

Страшно подумать, что бы с Дудинскасом было, получи он не аванс, а кредит. Кредиты — первое, за что при новой власти всех принялись трясти, не считаясь с давностью сроков и никак не отделяя государственные интересы от коррупционных. Скорее всего, он оказался бы там же, где председатель правления Сбербанка Хилов: сначала в следственном изоляторе КГБ, потом на тюремных нарах в лагере строгого режима.

И были абсолютно правы, так как многие, включая главного идеолога, проиграв, только выиграли, прекрасно устроившись при новом шефе.

С приходом новой власти Спецзнак сразу же был восстановлен.

Из-за чего, видимо, его министром не утвердили, а отослали консулом в одно из достаточно отдаленных государств.

Указ подписан не был. На сессии доживавшего последние дни Верховного Совета депутатом от оппозиции Сергеем Антоновым затея была оглашена, вызвав общее возмущение: прибрав к рукам главную газетную типографию республики, завхоз Титюня посягал еще и на производство ценных бумаг, а значит, и денежных знаков...

И оказался-таки не трепачом — «сосватал» в консультанты Виктору Евгеньевичу известного профессора-ботаника Т. А. Федорчука — пожалуй, самое ценное для музея Дудинскаса приобретение. Профессор тут же принялся высаживать в Дубинках дендропарк, «как и положено в историческом поместье». Составил опись растений на любимой Дудинскаса поляне, которая, оказывается, при помещиках называлась «Гербарий».

Председатели самых передовых в республике колхозов, дважды Герои Социалистического Труда.

В их радиоинституте ничему такому не учили.

Мать Дудинскаса тогда зарабатывала около сорока рублей в месяц.

Профессиональные телекамеры.

По сложившейся практике при поставке импортного оборудования государственным предприятиям фирма-поставщик проплачивает посреднику от десяти до двадцати процентов его полной стоимости, разумеется, неучтенным налом. Таким «посредником» обычно и выступает руководство отрасли (реже предприятия), закупающей оборудование. Чем выше цена, тем больше «дельта».

Это стоило ему портфеля. Освобожденный от должности министр кинулся за защитой в Верховный Совет, где выступил с речью, обличающей режим начинающего диктатора и его проделки. Когда он закончил и под аплодисменты возмущенных услышанным депутатов спустился в зал, слово взял всенародный Батька. — Я ж к нему, как к сыну родному, отнесся, — обиженно сказал он, трогательно прижав растопыренную ладонь к груди. — Я же ему генерала сразу присвоил, как на войне, а он, — даже всплакнув, — такое предательство, такая тебе сыновья, — хотя ровесники, — благодарность...

Расчувствовавшись, нардепы единодушно согласились: действительно некрасиво. И проголосовали за отставку.

Позднее генерал Захаревич создал оппозиционный Совет офицеров и тут же пропал без вести «при не до конца выясненных обстоятельствах».

И стал генералом и министром. Потом погорел на каком-то «шкурном» деле, правда, в оппозицию не перешел, а был сослан туда, откуда появился: на юго-восточную окраину СНГ.

Василий Шильдиков, успев оставить свое акционерное общество по выпуску бульдозеров раньше, чем его привлекли (как почти всех остальных успешных бизнесменов), целиком перешел в политику, став одним из лидеров Гражданского согласия.

Олег Карпов тоже оставил должность мэра и занялся политикой, сразу став одной из заметных фигур в политике, что при его огромном росте и атлетическом сложении было нетрудно. Позднее он умер от гематомы, полученной при не до конца выясненных обстоятельствах.

Но в Верховный Совет от Народного фронта на выборах не прошел никто.

Удивительным образом «большие ребята», перекочевывая в новые кабинеты, находили для объяснения одинаковые слова. Точно так же публично объяснял свое согласие работать в новом правительстве Степан Сергеевич Лонг.

Государственный символ недавно сменили, вернувшись к прежнему — мрачновато-красно-огурцовому, который юные циники тут же окрестили: «Закат над болотом». Еще и официальные итоги референдума были не подведены, как соратники Всенародноизбранно-го, забравшись на крышу резиденции и не скрывая ликования, прямо перед телекамерой разодрали в клочья отчего-то ненавистное им бело-красное полотнище. Сам Павел Павлович Титюня на крыше, подписывая фломастером лоскуты, раздавал их соратникам на сувениры.

Индексацию статьи Уголовного кодекса о хищениях, присвоениях и т. д. «в особо крупных размерах» никто не проводил. И чтобы под нее попасть, достаточно нагрешить на сотню долларов по рыночному курсу.

С. В. Неврозин, хозяин первого в городе круглосуточного супермаркета «Праздничный», однажды дал интервью для московского ТВ, рассказав о трудностях частной торговли. После этого его трясли проверками, пока прилавки, которые ломились от деликатесов, окончательно не опустели.

Позднее Добросон выбрал иную свободу: уехал в США, что стоило тоже недешево. Талант его подтвердился умением уехать, что не каждому дано.

Вот уж проклятье! Вскоре после посещения Дубинок и министр Соломин попал в немилость и был с должности снят.

Позднее он с треском был снят и только чудом (выразившимся в поддержке Москвы) не попал под суд.

При цене одной печати в двадцать долларов на ее подделку, по заключению специалистов, обычно требуется не более пятидесяти.

Терентий Терентьевич Макаров, первый заместитель председателя Государственной таможни. Никогда больше после этого совещания маркой он не занимался, отчего в должности уцелел и даже вырос, став председателем. Историю с маркой он отпаснул заместителю председателя Петру Негуляеву, который всегда оказывался «не в курсе», кроме того, постоянно болел и был глуховат (осложнение после гриппа), что и помогло ему уцелеть в должности.

С той же энергичностью и даже пафосом год спустя, оказавшись привлеченным по делу о нарушениях режима, Грасюк от всех своих слов отказался, а еще до того, встретив Дудинскаса, нашел и третий глагол из этого ряда, обиженно заявив, что тот его с этими марками подставил.

 Вскоре полковнику Непогоде пришлось расстаться со звездами на погонах, комиссоваться по состоянию здоровья и уехать.

Здесь Слабостаров немножко слукавил. «Соответствующие ведомства» про все это знали. Но одно дело знать самим и проявлять инициативу, то есть высовываться, а совсем иное, когда твое внимание обращают сверху.

На самом деле все было не совсем так. Решительностью Столяра премьер-министр Иван Михайлович Чирик никогда не обладал. Батька довольно долго шпынял и третировал скромного и лишенного всяких амбиций банкира, однажды за непритязательность и вознесенного им в премьеры, публично унижая его то обысками на квартире сына, то сообщениями о том, что ему известно содержание кухонных разговоров Чирика с женой. Сносил унижения премьер-министр весьма терпеливо. Но вот когда ему показали проект нового Кабинета министров, написанный собственноручно Всенародноизбранным, и Чирик себя в нем не обнаружил, он понял, что выйти из унизительной ситуации с честью можно, только бросив Всенародно-избранному хоть и запоздалый, но вызов.

Дудинскас первый, но не единственный. Позднее подсчитано: только из-за нежелания иностранных инвесторов сотрудничать с режимом, республика теряет 1,5 миллиарда долларов в год.

Нули на номере как свидетельство причастности владельца машины к сословию уже давно вышли из моды. Теперь ценится симметрия. Особенно тройки, семерки, девятки. 37-73 — смотрелось солидно.

Двести пятьдесят тысяч долларов.

Так оно и случилось. Никогда больше майор Красовский в «Артефакте» не появлялся. И даже тогда не приходил, когда его официально и настойчиво приглашали.

Не придясь новой власти ко двору, но и не примкнув к оппозиции, М. Кутовский возглавил созданный им Союз предпринимателей, призванный помогать частному бизнесу. От раздирающих его противоречий и непосильной нагрузки вскоре умер.

Анатолий Анатольевич Дворчук — Главный Инспектор Республики. Безжалостный собиратель податей. Когда частный бизнес его стараниями удалось задушить, отчего сборы в казну, естественно, сократились, Дворчук был уволен «за профнепригодность».

 Председатель Службы контроля, в просторечье Главный Экзекутор.

Председатель КГБ.

Когда очередь подошла и к Павлу Павловичу Титюне, на которого посыпался компромат в связи с арестом директора металлургического завода Юрия Севастьянова, хозяин пригласил к себе Главного Консультанта: «Ты мне скажи: брал Титюня или не брал? Чувствую, что брал, но сомневаюсь». — «На сто процентов уверен, что не брал». — Консультант отважился вступиться за могущественного завхоза. — «Чем можешь обосновать?» — «А зачем ему здесь светиться? Под ним сотни фирм. С каждой можно стричь понемножку, а тут — все на виду. Было бы глупо». — «Логично». И в очередной раз Павел Павлович уцелел. Очередь-то до него еще не дошла, а только подошла, причем лишь в связи с Севастьяновым.

Необходимости в таких действиях в Республике чаще всего нет, но телевизор «про Россию» здесь все смотрят и действуют аналогично. С терроризмом вообще начали бороться даже раньше, чем он появился. Но это не профилактика, это лишь «стилизация», это здесь «косят под москвичей». И министра сельского хозяйства так брали в служебном кабинете — ворвавшись с автоматами, защелкнув публично наручники, показав по телевизору «картинку»: разложили по столу шестнадцать долларов (мелкими купюрами!), извлеченных из сейфа.

Налог на добавленную стоимость.

Уровень высшего образования (как и научных кадров) в Республике при новой власти повысился сразу. Почти все институты были преобразованы в университеты или академии. Кроме того, появился добрый десяток научно-технических, коммерческих и прочих международных академий, стать почетным или действительным (по желанию) членом которых можно было, написав заявление и уплатив вступительный взнос.

Наехали на компанию просто, как и на всех высунувшихся и политически неугодных. Первый же вопрос проверяющих «Брали ли валютный кредит?», оказался роковым. Если брали — фирме конец: возвращать кредиты «огурчиками» запрещалось, покупать валюту для их погашения — тоже.

Переход к Конституции Республики, «принятый» на референдуме, комиссия Столяра посчитала захватом государственной власти и незаконным продлением президентских полномочий. «Заключение специальной комиссии по правовой оценке нарушений Конституции и законов» издано в «Артефакте». Печатали ее ночами, как в старые времена «Референдум», снова конспирация, снова Павлик Жуков вывозил тираж по частям...

В нашумевшем телерепортаже Александра Перемета говорилось о том, что хваленую Батькой государственную границу можно пересечь, даже ее не заметив. По личному настоянию Всенародно-избранного, усмотревшего в его действиях государственный шпионаж, Александр Перемет был арестован и привлечен к суду, который, впрочем, ничем не закончился, принеся молодому талантливому журналисту, уехавшему в Москву, мировую известность.

Ну, положим, ты ведь лукавишь, говоря, что ничего у тебя не вышло. На самом деле не так уж все и плохо, не такой уж ты и нищий.

Здесь: член организации, «боец».

Выступая перед российской Госдумой, Всенародноизбранный назвал жульем руководство Международного валютного фонда.

Когда некоторые российские политики одной из мер, «адекватных» НАТОвским бомбежкам Югославии, предложили возвращение ядерного оружия в республику, они не могли не понимать, что адекватным со стороны НАТО шагом станет размещение ракет с ядерными боеголовками на территории Польши. Но рассчитывали на другое: испугать можно не приближением ядерного оружия к границам НАТО, а тем, что оно может оказаться в руках непредсказуемого Батьки.

Настоящее избиение и по тому же поводу было позже. Когда впервые «в ответ дали» — со стороны разгоняемых дубинками участников «Марша Независимости» пошли в ход камни, грозные омоновцы, услышав с детства знакомое слово в скандируемой толпой речевке: «Республику — в Европу, Батьку — в жопу!» — побросали щиты и тоже стали в ответ швыряться камнями. Юрий Хащ, режиссер, эту деталь единственный и подметил: «Работают непрофессионально».

С плакатом «Президента в Переметы, Перемета в президенты!»

Семнадцать долларов по рыночному курсу. В месяц, а не в час.

Как с Павлом Павловичем Титюней. Когда до него совсем дошла очередь, Всенародноизбранному на стол выложили восемь страниц (!) одних только перечислений — в чем он набедокурил. И вечером в пятницу всесильный Павел Павлович от забот по хозяйству был освобожден. Пока по собственному желанию...

Первое обвинение, прозвучавшее в прессе: шпионаж в пользу Израиля, последнее, когда дело совсем развалилось, превышение полномочий — со служебного телефона разговаривала по личным делам. Восемь месяцев в камере, потом, больную, измочаленную, униженную досмотрами мужиков, — под домашний арест. Еще на полгода, пока не исчезла совсем, «ко всеобщему облегчению», так никому ничего и не рассказав. Потом объявилась в Лондоне.

Ф. Капитулов оказался единственным, кто от Батьки сумел уйти без последствий, выправив инвалидность по полной глухоте. Был, правда, еще Лонг, но там — особый случай. Он даже награду получил — не за отвагу, разумеется.

Надо же!.. Через две недели П. П. Федорович был из высокого ведомства вышвырнут. Правда, в оппозицию не пошел, а устроился работать преподавателем, где его никто не трогал, благо никакого компромата за ним действительно не числилось.

Из очерка В. Е. Дудинскаса «30 октября».

Сколько можно?

Дальше невозможно!

Художники Владимир Крук и Алексей Маточкин, писатели Вячеслав Дубов и Владимир Сокол, доктор философии Георгий Давыдов, историк Михась Чернов, доктор искусствоведения Евгений Сахутов.

Жаворонок, соловей, весенний скворец, иволга.

Вскоре в России так и случилось. Пришел новый, никому не известный: «Сначала голосуй, а потом задавай вопросы!» И тут же посыпались медяки.

Цену таким «прощениям» вскоре узнал московский мэр Лужков, когда он совсем зарвался и потянул ручонки к Короне. Тут за него и взялись.

Для убедительности Ванечка показал Дудинскасу снимок: шесть «веселых ребят» — Шхермук, Титюня, Месников, Безвинная, Чирик, Захаревич — шесть сподвижников, оплот власти — стоят, улыбаются, шутливо обнявшись. Четверых из них Батька уже сдал, их как бы нет.

Искренний.

Писано в 1548 году в книге посла Священной Римской империи немца Сигизмунда Герберштейна «Записки о московитских делах», побывавшего в этих местах проездом по дороге в Московию.

Еще с той поры, когда Феденя (перед Подметалиным) был при дворе Главным Идеологом.