«Это чтобы у меня сегодня не дрогнула рука, чтобы ни тени сомнения не появилось в моей душе. Чтобы я вспомнила, кого отнял у меня господин Градский. Отнял у меня моего детеныша. Отнял наши жизни. Так пусть узнает, как это – жить мертвым. Пусть сам почувствует это».
Дана поднимается и подходит к окну. Снег падает и падает, снежинки уютно ложатся на деревья и крыши. Дане припомнилось, как они вчетвером любили гулять под снегом. Они ходили по странно притихшему Третьему участку, а снег ложился им под ноги, накрывал их шапочки, путался в Таниных ресницах. И было так хорошо и спокойно от ощущения своей общности. Они почти не разговаривали, прислушиваясь к миру. Это тоже – из сна о счастье.
– Ты уже проснулась? – Родька заглянул в комнату, и хрустальная сказка тихо скончалась. Дана вздрогнула от неожиданности. – Идем, поедим.
Она набрасывает халатик и шлепает в столовую. Сима постаралась, еды хватает.
– А Виталька где?
– Сказал, привезет тебе отвратительно дорогую шубу и платье. Ты сегодня идешь на светское мероприятие. Никогда не бывал на такой тусовке, – отвечает Родька.
– Я тоже. А где тот, другой, парень?
– Которого ты изрешетила? – Родька ухмыляется. – Сима сказала, что твой красавчик решил эту проблему. Приехали какие-то ребята и увезли его. Этот Виталик влюблен в тебя по уши, знаешь?
– Мы с ним знакомы всю жизнь.
– Понятно. Ты ничего не хочешь мне рассказать? Честно говоря, я умираю от любопытства.
– Расскажу. Но не сейчас, а после того, как дело будет сделано.
– Все тайны, тайны! – Родька скорчил смешную гримасу, что не пошло на пользу его избитому лицу. – Черт, больно!
– Не кривляйся.
– Сима сказала, что нам обоим невероятно повезло.
– Тебе – гораздо меньше.
– Чья бы мычала…
Так, переругиваясь, они съели завтрак. В дверь позвонили, Дана вздрогнула.
– Подожди, не открывай!
– У тебя паранойя. – Родька недовольно морщится. – Это, наверное, приехали твои наряды.
Дана достает «беретту» и прячется за шкаф, стоящий в прихожей.
– Осторожно.
– Это ты осторожно, не пристрели случайно меня или Виталия.
Родька открывает дверь. В образовавшуюся щель тотчас втискивается объемный пакет, и Виталькин голос недовольно бубнит:
– Данка, осторожнее с оружием.
Она, плюнув, уходит в комнату. Ей хочется лечь и уснуть и снова увидеть тот необыкновенно явственный сон, почувствовать рядом Стаса и доченьку. Аннушка… Дана снова вспоминает тот день, когда ее малышка вошла в школьный двор, окутанная розовым шелком, а ее локоны золотились на солнце. И все взгляды обратились к ней. А в дверях она обернулась и помахала рукой. Она стояла в темном проеме двери, она вошла туда. Из света – в темноту.