– И что?
– Газ действует молниеносно, вызывая паралич дыхательных мышц, и все, кто в это время находится в радиусе пяти метров, умирают, вдохнув его, а газ разлагается практически мгновенно. Он опасен примерно в первые полминуты, и только если его вдохнуть, а потом – все. Это его недостаток, потому шарики и не получили широкого распространения, что слишком опасны в применении, чуть зазевался – и ты покойник. Но зато этот газ нельзя обнаружить, он распадается в легких и крови в секунду.
– И ты собираешься применить их?
– Если возникнет необходимость – понимаешь.
Вадим смотрит в сторону. Он уже отвык от подобных вещей, тот день, когда они вчетвером залили в глотку упирающегося Крата литр водки, а потом уложили его спать на рельсы, давно в прошлом. Но, видно, не для Даны.
– Ты хочешь сказать, что это жестоко? – Она недобро щурится. – Нет, дорогой. Жестоко – убивать маленьких девочек. И они ответят мне за это. Все.
– Кто – все?
– И тот, кто это сделал. И те, кто помог ему скрыться от правосудия. Все они.
Дана дрожит от слабости и волнения. Цыба притворяется святым. Уж кто-кто, а она понимает это его стремление держаться подальше от подобных дел. Выйдя из самых низов, Цыба ценит то, что имеет сейчас. И это правильно.
– Спасибо, Вадик. – Дана берет его ладонь. – А теперь уезжай и забудь обо всем.
– Данка, я помогу!
– Ты уже помог. Дальше я сама. Уезжай, Танька там небось заждалась.
Вадим уехал с тяжелым сердцем. Он помнил Дану маленькой девочкой в лаковых туфельках. Он помнил ее подростком – с книжкой в руках, сидящей на перилах беседки. Он помнил ее счастливой беззаботной женщиной, женой классного парня Стаса, который боготворил ее. Он вспоминал ее живые, веселые глаза, и его сердце сжималось от жалости, потому что теперь эти глаза похожи на два серых озера тоски и пустоты.
Дана осталась одна. Она аккуратно уложила оружие в тайник, сверху – белье и черный кожаный жакет. Она готова. В ее сумочке лежат паспорт и водительское удостоверение на имя Никольской Илоны Павловны, уроженки города Верхнеярска. Документы почти настоящие. Правда, сама госпожа Никольская мирно покоится на кладбище по месту прописки. Но это неважно. Прах к праху.
Офис адвоката Ивановой располагался в тихом переулке неподалеку от набережной Невы. Это просторное помещение, с прекрасным интерьером и нео-новым освещением. Женщина в черной куртке нажала на кнопку звонка. Дверь открылась.
– Это вы звонили насчет встречи?
На Дарье Андреевне серый костюм, под стать ее внешности. Женщина с каштановой стрижкой смотрит непроницаемо.