Так они и сидели: Паша с Галей, Гарик с Ниной, Юрик с Анной (которая после третьей принялась оглядывать сидящих вокруг мужчин поблескивающими, откровенно заинтересованными глазами), виновник торжества — с Геной, который экспромтом выдавал двустишия. Оскар рассматривал женщин, и на его лице было написано уже знакомое мне голодное выражение. Я же остался в одиночестве, что вполне меня устраивало. И пил водку, по одной рюмке на три выпитых каждым из остальных присутствующих, прислушивался к разговорам и ждал развития событий.
Оскар включил музыку: он поставил «Квин», поскольку музыкальные пристрастия в компании были самыми разными, а эта группа если и не всем нравилась, то, по крайней мере, ни у кого не вызывала отвращения. Гарик с подружкой уже были на взводе: Нина сидела на его коленях, он обнимал ее одной рукой, а другой — либо гладил по затянутым в колготки ногам, выглядывающим из-под высоко задравшейся юбки, либо подливал: себе — коньяку, а ей — вина. При этом видимо, нес всякий вздор, Нина похохатывала; то есть, оба вели себя, как уже не раз трахавшиеся друг с другом партнеры, и знающие, что после выпивки непременно будут трахаться снова. Юра и Анна вели себя несколько иначе: оба пили вино, но в меру, и переговаривались вполголоса. Анна вдруг перестала стрелять глазами по сторонам и, видимо, втянулась в серьезный разговор с мужем. А разговор, действительно, был серьезный, но я почти ничего не слышал из-за смеха Нины и голоса Паши.
А Паша тем временем хвастливо и многословно рассказывал Гале о своих успехах на музыкальном поприще. Я прикинул, что Паша высосал не меньше бутылки водки, и продолжает пить дальше, но вид при этом имеет такой, будто выпил всего рюмку или две. У Гали между тем пиво в кружке продолжало убывать все медленнее, а Паша болтал все быстрее. Галя, слушая его, снисходительно улыбалась — так может улыбаться старшая сестра безобидным проказам братишки.
Некурящих в комнате не было; кислород в помещении, по всей видимости, весь выгорел при сухой перегонке табака и превратился в плотную завесу сигаретного дыма… Оскар и Гена были вскоре почти готовы, и начали выяснять извечный вопрос собутыльников: кто кого уважает, и насколько сильно. Стол начал потихоньку совершать колебательные движения; я отставил в сторону рюмку, которую собрался было опрокинуть, налил себе полный бокал пепси, поднес его к губам и почувствовал на себе внимательный взгляд. Нимало не смутившись, я сделал добрый глоток и убедился, что на меня смотрит Галя, прекратившая слушать Пашины рассказы, который на какой-то момент переключился на Гену. Я отвел взгляд от настороженных глаз девушки и хлопнул-таки рюмку, после чего перешел на другую сторону стола, поближе к Гене и Паше, вмешавшись в их беседу о тонких отличиях между музыкальными направлениями «блэк метал» и «дум»… Но при этом я чувствовал, что Галины глаза не отпускают меня почти ни на секунду, и догадывался, что скоро произойдет момент истины.