От досады Кораблев скрипнул зубами. Однако в следующий момент произошло то, что он меньше всего ожидал. Из-за джипа вдруг вынырнул человек в камуфляже и маске с автоматом наперевес и устремился навстречу Синице.
— Сзади! — завопил окровавленной пастью Дрозд. Но было поздно, Синица так спиной и налетел на приклад омоновца.
Машина встала. Матвей перевел дыхание и увидел Дешина.
— Ты как здесь оказался? — не поверил своим глазам Кораблев.
— Как ты мне документы этих шакалов, вернее «птиц», дал, так их в поле зрения и держали. Поставили телефоны на прослушку, пару часов назад им Свояк позвонил. У него там уже вечер. Сообщил, что его арестовали, но он бежал. Потом приказал тебя грохнуть и сказал, где ты можешь находиться.
— Спасибо, — Матвей протянул руку. — Только ты, наверное, смежникам все карты спутал.
— Я не сомневался, что они в теме, поэтому мы успели согласовать действия, — отвечая на рукопожатие, улыбнулся Борис. — Ты хоть знаешь, чья это дача?
— Сколько здесь прожил, никто толком сказать ничего не мог, — глядя на то, как омоновцы грузят в подъехавший микроавтобус Дрозда и Синицу, проговорил Матвей.
— Это все принадлежит отцу Анисимовой…
Лада налила себе еще виски. В ушах шумело, а затылок налился тяжестью. Однако, несмотря на бессонную ночь и выпитое, спать она не могла. Звонок в дверь заставил вздрогнуть. Анисимова невольно перевела взгляд на часы. Еще нет и пяти. Неужели Эдик?
С трудом наклонившись, дотянулась рукой до лежащего на столике пульта и надавила на кнопку. Прыгающую на экране жидкокристаллической панели Мадонну сменило изображение Севрюкова.
Почему так долго не подходит к двери Варя?
Откинув плед, Лада сползла с дивана и огляделась.
— Варя! — крикнула она и, неожиданно вспомнив, что сегодня отпустила ночную сиделку, отправилась открывать двери.
— Привет! — Пряча взгляд, Эдик ткнулся слюнявыми губами в щеку.
— Я тебя вечером ждала! — отпрянув от него, вспылила молодая женщина.
— Чего орешь? — брызгая слюной, зашипел он, проходя в зал. — Ты почему пьешь?
— А что мне остается делать? — захныкала Лада, вдруг почувствовав себя самой несчастной женщиной на свете. — Я тебе когда позвонила?
Эдик плюхнулся в кресло и огляделся:
— Ты не спала?
— Уснешь тут, пожалуй. — Лада опустилась рядом с Севрюковым на ковер и сложила руки у него на коленях. — Я себе места не нахожу.
— Когда позвонил Стасов? — Он убрал ее руки и встал.
— В полдень. — Лада посмотрела на него снизу вверх.
— У них было около шести вечера, — задумчиво проговорил Эдик.
— Почему ты не сказал, что он арестован?