— Чей? — не понял Таран.
— Ты что, идиот? — взревел не своим голосом Свояк.
— Как бы не совсем, — зло заговорил Таран. — Только этот Кораблев почти не появляется в своей квартире.
— Где сейчас Тумаркин? — краем глаза увидев на входе гостиной силуэт Жанны, взял себя в руки Свояк.
— Полагаю, там, — выдержав паузу, неуверенно сказал Таран.
— Где там? — вновь начал терять терпение Свояк. — Ты толком объясни!
— В общем, Кораблев поселил нашего доктора в свою квартиру, а сам живет у шмары.
— Все, давай хватай Дрозда с Синицей, и живо ко мне…
— Звони, чудо, — вздохнув обреченно проговорил Дешин.
Матвей посмотрел на массивную дверь с золоченной ручкой и латунной табличкой, на которой витиеватыми буквами было выгравировано: «Художественная мастерская Николаса Сапронова». Если бы он не видел этого, еще довольно молодого и импульсивного мужчину по телевизору, то сейчас бы непременно подумал, что двери им откроет уже обеленный сединой сутулый старец с бородкой, в сдвинутой набок беретке и перепачканной краской куртке.
Щелкнул замок, и на пороге возник высокий мужчина с уставшим взглядом.
— Это я вам звонил, — Дешин протянул художнику открытое удостоверение.
— Дешин Борис Геннадиевич, майор, — прочитал Сапронов и посмотрел на Матвея: — Они с вами?
— Да, наши сотрудники, — пряча удостоверение в карман, кивнул Дешин. — Где мы сможем поговорить?
— Проходите прямо по коридору, — пропуская Матвея и Геру с замотанными в мешковину полотнами, посторонился художник. — А вы, простите, кто? — обратился он к Марте.
— Наш эксперт, — на ходу соврал Дешин.
— Как вас много, — удивился художник.
В мастерской царил полумрак, а в воздухе витал запах красок, пыли и дерева. От самого потолка стены были завешаны похожим на мешковину материалом. Посреди просторного помещения возвышался небольшой подиум, перед которым стоял мольберт. Закрепленная на нем картина была закрыта куском материи.
— Ставьте сюда, пожалуйста, — Николас показал на два стула с высокими спинками и щелкнул выключателями. Под потолком вспыхнули лампы. Одновременно раздался едва слышный гул, и на окнах задвинулись шторы.
Матвей быстро распаковал свой «шедевр» и установил на стул. Рядом водрузил холст с «рыбами» Гера. Причем поставил он его вверх ногами, чем с ходу разрядил обстановку, рассмешив мэтра.
Некоторое время Николас рассматривал картины издалека, потом подошел ближе, взял одну, слегка наклонил, осмотрел подрамник, снова поставил на место и развел руками:
— Что могу сказать? Техника исполнения — масло, стиль авангардизм. Фактура грубая, отсутствует буйство красок, присущее этому направлению. Сюжет ни первой, ни второй картины не претендует на глубокий смысл… Холсты не могут представлять какую-либо ценность. Нечто подобное, но более высокого качества можно за копейки купить на Арбате.