Я едва расслышала, что он сказал. Малышка по-прежнему капризничала. Измученная Суривайя укачивала ее, мурлыча колыбельную. Она и сама-то была почти девочка, но очень смышленая и красивая. Трудно представить себе, как можно быть счастливой, живя такой жизнью, какая выпала на ее долю. Но Суривайе, казалось, важно было одно – находиться рядом с Икбалом, куда бы ни занесла его судьба.
Легкий ветерок шевелил ветки Перелеска.
– Что?
Мне, конечно, было ничего не видно сверху. Я спустилась по ступенькам храма во влажную, зябкую тьму.
– Вот, – он сунул что-то мне в руки. Куски ткани. Очень хорошей ткани, вроде шелка, шесть или семь кусков, каждый весом в один корнер.
Я улыбнулась в лицо ночи. И рассмеялась. Моя вера в Бога получила новое подтверждение. Эта дьяволица, Кина, снова предала своих детей. Слинк добрался до Перелеска вовремя. Слинк оказался изворотливей Обманников. Слинк сделал свое дело. Сейчас он находился где-то неподалеку, прикрывая нас и готовя Нарайану еще один ужасный сюрприз. Я чувствовал себя гораздо увереннее, когда вошла внутрь и крикнула Нарайану:
– Давай пошевеливайся, Сингх. У нас женщины и дети мерзнут снаружи.
Не везло живому святому. Что бы он ни искал – под предлогом неосквернения своего храма присутствием неверующих, – этого там не было.
Я испытывала сильное искушение швырнуть ему прямо в лицо румели, которые нашел Икбал. Но удержалась. Это лишь разозлило бы его, искушая отказаться от соглашения с нами. Вместо этого я сказала:
– По-моему, у тебя было достаточно времени, чтобы освятить не только храм, но и весь этот проклятущий лес, защитив его от присутствия неверующих. Забыл, как плохо снаружи?
– Тебе следует поучиться терпению, Летописец. Очень полезное качество и для вашей, и для нашей деятельности.
Я снова удержалась и не стала напоминать о том, что мы проявили по отношению к нему просто ангельское терпение. На мгновение его раздражение прорвалось наружу, и Нарайан сбросил что-то на пол. Нельзя сказать, чтобы он совсем не управлял собой. Однако мне впервые приходилось видеть его в состоянии, когда он не чувствовал уверенности, что владеет ситуацией. Сделав мне знак рукой что можно войти, он зашептал что-то. Наверно, тщетно взывал к своей богине.
Эту новую версию храма вряд ли можно назвать хотя бы тенью того, что видели когда-то Ворчун и Госпожа. Теперь идол был деревянный, не более пяти футов высотой и неотшлифованный. Лежащие перед ним жертвоприношения выглядели жалкими и засохшими. В целом храм, похоже, утратил зловещую, мрачную атмосферу места, где было принесено в жертву множество жизней. Да, не слишком славные времена настали для Обманников.