Одноглазому потребовалось некоторое время, чтобы взять себя в руки. Он поднял на меня взгляд. Когда я видела его в последний раз, это были лишь жалкие остатки того Одноглазого, каким он был во времена моей молодости. Но сейчас от него осталось еще меньше.
– Нет.
Вот и все, что он сказал. Одно слово. Никакой обычной для него изобретательной брани, или выпадов, или оскорблений. Он не хотел, чтобы я заметила его беспомощность. Удар повредил ему скорее эмоционально, чем физически. Он был хозяином своего положения более двухсот лет – столько, сколько многим и не снилось, – а теперь утратил даже способность выражать свои мысли полно и внятно.
– Вот я и здесь. Ключ у меня. И дело близится к завершению.
Одноглазый медленно кивнул. Надеюсь, он меня понял. В Джайкуре была женщина, которая умерла в возрасте ста девятнадцати лет, так говорили. И лично я никогда не видела, чтобы она делала что-нибудь, кроме как сидела в кресле и несла всякую чушь. Не понимала ни слова из того, что ей говорили. Впала в детство. Даже кормить ее приходилось как маленькую. Не хотелось бы мне, чтобы такое случилось с Одноглазым. Старый и придирчивый – в общем, сплошная «головная боль», – он был стержнем моей вселенной. Он был моим братом.
– Эта другая женщина. Которая замужем. В ней нет огня.
Тень того многословия, которым он страдал прежде. Во время этой «речи» его руки крупно вздрагивали, силясь удержать инструмент.
– Ее пугает то, что будет, если мы добьемся успеха. – И пугает, если ничего не получится. Ты деятельная, Малышка. – Его лицо просветлело, потому что ему удалось произнести все это без особого труда. – Ты делаешь то, что должна. Но мне нужно будет непременно поговорить с тобой еще раз. Вскоре. Прежде чем это случится со мной снова. – Он произносил слова медленно и очень старательно. Наклонившись ко мне, Одноглазый пробормотал: – Солдаты никогда не умирают. Хотелось бы знать, почему.
Кто-то резко откинул клапан палатки, и внутрь хлынул ослепительный свет. Даже не видя, я поняла, что это Гота. Ее выдавал запах.
– Не давай ему болтать слишком много. Он быстро устает, – сказала она спокойно, почти вежливо. Чуть более оживленная, чем во время нашего путешествия, но все еще не та язвительная, часто нелогичная Гота, которой она была на протяжении последнего года. – От меня тут будет больше толку. – Ее акцент ощущался гораздо меньше, чем всегда. – Иди убей кого-нибудь, Каменный Солдат.
– Давненько никто не называл меня так. Гота насмешливо поклонилась, ковыляя мимо.
– Каменный Воин. Солдат Тьмы. Веди вперед Детей Смерти из Страны Неизвестных Теней. Все Зло Умирает Там Бесконечной Смертью.