– Нет. Я хорошо знаю твой язык.
– Я не… Неважно. Теперь о том, что здесь происходит. Мы собираемся отправиться на Сияющую равнину…
– Зачем?
В его голосе отчетливо послышался страх. Со времен появления Хозяев Теней и он сам, и его предки жили в состоянии ужаса перед этой равниной.
Не говорить же ему правду? Пришлось выдать небольшую порцию чепухи.
– По той же самой причине, по которой цыпленок решается пересечь дорогу. Чтобы оказаться на другой стороне. – Эта концепция настолько поразила Суврина своей новизной, что он затруднился с ответом. – Нам понадобится время, чтобы подготовиться к походу. Пополнить запасы провизии, раздобыть кое-что из снаряжения. Да и разведку нужно произвести. Так что сейчас нам не до сражений. Вот и давай обсудим, как избежать их.
В ответ послышалось нечленораздельное ворчание.
– Что такое?
– Я никогда не хотел служить в армии. Это мой отец хотел. Чтобы я не болтался дома, не беспокоил его. Но в то же время ему хотелось сделать это так, чтобы перед всеми он выглядел как хранитель семейной чести. Он думал, что армия – самый лучший выход из положения. Тем более, что и воевать-то особенно не с кем.
– Всякое бывает. Твоему отцу следовало бы понимать это. Он достаточно пожил на свете, раз имеет взрослого сына.
– Ты не знаешь моего отца.
– Может, тебя это удивит, но я встречала немало похожих на него людей. Некоторые были даже еще хуже. В нашем мире нет ничего нового. Это относится к людям всех типов… Сколько еще здесь солдат? Есть ли среди них доносчики? Или люди, проявляющие особую преданность Таглиосу? Сохранят ли они свою верность Таглиосу, если перевал будет закрыт?
Территории к югу от Данда Прэш были обширны, но малолюдны. Сначала их более тридцати лет нещадно эксплуатировал Ддиннотень, потом опустошение довершили Хозяева Теней и Кьяулунская война.
– Уф…
Он попытался увильнуть от ответа, но не слишком настойчиво. Ровно в той степени, чтобы не уронить себя в собственных глазах. Оставшуюся часть дня мы провели вместе. За это время с Суврином произошла трансформация – из недоброжелательно настроенного пленника он превратился сначала в нервного соучастника, а затем и в весьма полезного сотрудника. С ним, в общем-то, не было никаких особых сложностей, если только не скупиться на умеренные похвалы и проявления благодарности. Думаю, за всю недолгую жизнь ему не слишком часто доводилось слышать приятные веши. К тому же он был напуган до смерти – полагал, что, если не станет сотрудничать со мной, я расправлюсь с ним в мгновение ока.
Остальных солдат мы отпустили домой, как только наши люди разграбили арсенал Нового Города. Большая часть хранившегося там оружия выглядела так, точно его подобрали на полях сражений и в дальнейшем обращались с ним в высшей степени пренебрежительно. А между тем, изготовлено оно было замечательным оружейным мастером, чья работа еще раньше вызвала мое восхищение.