Положив драгоценную ношу на кровать, Захир собственноручно снял с нее обувь и присел рядом, волнуясь все сильнее с каждой минутой. Глаза Джины оставались закрытыми. Дотронувшись до ее руки, он не смог скрыть потрясения — такой она оказалась холодной. Врач подошел к Джине с другой стороны и слегка похлопал ее по щекам.
Осознав, что за ними наблюдают, Захир раздраженно махнул рукой:
— Ступайте.
— Можно мне остаться? — В глазах Фариды стояли слезы.
— Конечно. — Он не извинился за свой резкий тон. Сейчас он мог думать лишь об одном: о Джине.
Тем временем доктор, приподняв голову Джины, поводил перед ее носом пузырьком с резко пахнущими солями. К радости Захира, ее веки задрожали, затем голубые глаза широко открылись.
— Что случилось? — прошептала она.
— Вы упали в обморок, моя дорогая. — Теплота в голосе доктора удивила Захира. Единственной, к кому он раньше так обращался, была Фарида. — Такое иногда случается после сильного потрясения.
— Я раньше никогда не падала в обморок.
— Волноваться не о чем. — Доктор снова улыбнулся, и Захир почти приревновал к тому, что он успокоил Джину.
— Ты напугала меня, — просто сказал Захир и почувствовал, как она слабо сжала его пальцы.
— Боюсь, вам придется ненадолго оставить нас, ваше величество. Я должен тщательно осмотреть доктора Коллинз. — Врач открыл свой саквояж и взглянул на Фариду: — Вы можете остаться и помочь мне, ваше высочество.
Захир с мрачным видом вышагивал по коридору, сложив руки на груди. Снаружи поднимался ветер.
Проникая внутрь сквозь приоткрытые окна, он тревожил подвески на светильниках, на потолке, заставляя их нежно позвякивать.
После невыносимо долгого ожидания Фарида открыла дверь. Ее гладкий лоб был нахмурен.
— Доктор Сафар говорит, что ты можешь войти.
— Она ранена? — спросил он.
Сестра нахмурилась сильнее:
— У нее синяки и ссадины на шее и ключице, но доктор дал мне мазь, которая поможет. Я не думаю, что она чувствовала эти повреждения, когда все происходило. На нее больше повлияло потрясение, психологический шок. Захир…
— Что?
— Я думаю, что, кто бы ни сделал это, он мог принять Джину за меня. Мы обе сидели спиной к палатке с напитками, мы одного роста и комплекции, и на ней были мои платье и хиджаб. Нас сопровождал Хафиз, одетый в форму дворцовых слуг. Меня знают в Кабуядире, а Джину — нет. Зачем бы мятежнику понадобилось хватать ее?
— Я тоже не могу так сразу придумать причину. — Он сжал кулаки и выругался. Потирая виски, Захир задумчиво смотрел на сестру. — Все выглядит так, словно нападение не было запланированным. Иначе почему преступник действовал в одиночку, в многолюдном месте? Должно быть, он увидел Хафиза в дворцовой форме и вас двоих и решил завоевать расположение своего главаря, попытавшись похитить тебя, чтобы добраться до меня. От мысли, что кто-то мог задушить тебя, меня бросает в дрожь, но я также вне себя от ярости, что они причинили вред Джине, которая, в конце концов, вообще ни при чем. — Захир замолчал, обдумывая, что делать дальше.