Кончик его большого пальца нажал на ее чувственную нижнюю губу. Возбуждающее прикосновение к нежному беззащитному рту и легкий вздох, вырвавшийся у нее, мгновенно возбудили его.
— Он… он скоро будет здесь?
— Масуд? Надеюсь, да. Может, через неделю или две.
Как бы он ни уважал своего верного друга и помощника, Захир совершенно не собирался дальше о нем разговаривать.
Он протянул руку к книгам, которые Джина все еще крепко прижимала к груди.
— Почему бы тебе не отложить их на время?
Она неохотно отдала книги, и Захир вернул их на стол. Обхватив руками ее голову, он всмотрелся в ее прекрасные черты. Трепет, прошедший по телу Джины, напомнил ему нежный розовый лепесток, колышущийся на ветру. Не в силах устоять перед чувственными и в то же время невинными губами, он поцеловал ее.
Его ладони скользнули по плечам Джины, спустились ниже. Обхватив бутоны сосков большим и указательным пальцами сквозь тонкий шелк и кружево платья и нижнего белья, Захир беспощадно заставил уже заострившиеся бугорки стать еще тверже.
От жара, прилившего к низу живота, Захир почти обезумел. Он уже готов был опрокинуть Джину на длинный библиотечный стол и овладеть ею самым простым и грубым образом, когда она оторвалась от его губ и уперлась ладонью в грудь. Прерывисто дыша, он потрясенно уставился в ее томные голубые глаза.
— Так нельзя, это безумие. Или ты забыл, что снаружи стоит телохранитель? Ты ведь настоял, чтобы он повсюду за мной следовал.
— И что? Он обучен держать язык за зубами, не только охранять и защищать.
Он хотел снова обнять Джину, но она уже отошла. Она собрала книги и записи со стола и снова прижала их к груди.
Сердце Захира глухо колотилось от смеси разочарования и чистой, беспримесной похоти.
— Куда ты идешь?
Она опустила глаза:
— Я внезапно почувствовала, как сильно устала. Ты был прав… наверное, мне лучше пойти отдохнуть.
— Ты что, серьезно? — Захир смотрел на Джину так, словно она внезапно утратила разум. Неужели она не понимает, как ему сейчас больно? И это не имеет отношения к его ранам.
— Я не притворяюсь. Я действительно устала.
— Ты действительно предпочтешь пойти спать, а не остаться и закончить то, что мы начали? Тебе разве не понравилось прошлой ночью?
Джина замерла на мгновение:
— Конечно же, понравилось. Это было непередаваемо. Но я пытаюсь проявлять уважение — и к тебе, и к самой себе. Всему свое время и место, и, как я уже говорила, за дверью телохранитель.
Проведя пальцами по длинным распущенным волосам, Захир еле сдерживал все растущее недоумение:
— Если ты боишься, что нас услышат, мы можем пойти ко мне.