Скрип тормозов возвестил о том, что пора спешиваться, техника добралась до квадрата, намеченного для десантирования.
– К машине! – скомандовал группник, выглянувший из кабины. Дверцы кузова распахнулись, и Ефимов, сидевший с краю, первым выпрыгнул на камни, раскатившиеся под стопами.
– Живее! – закидывая на плечи рюкзак, поторопил он бойцов. – Витя, в лес, вот туда, живее! Живее! Что вы, как дохлые курицы! Живее! – торопил он ребят, внимательно поглядывая по сторонам.
Убедившись в том, что все благополучно спрыгнули и ничего не забыли, Сергей и сам припустил в лесную чащу.
Это шестидневное боевое задание слилось для Ефимова в бесконечное перемещение из одного угла карты в другой. Повинуясь приказу, группа лейтенанта Кострыкина металась по квадратам, как мышь, удирающая от кота. Указания, получаемые по радиостанции, были порой столь противоречивы, что Сергей никак не мог понять логику людей, командующих этой спецоперацией, проводимой с немалым размахом.
В пользу того, что она широкомасштабная, говорило количество привлекаемых частей и зарядов, выпускаемых по лесу. Едва ли не ежечасно над головой начинали проноситься снаряды. Звуки разрывов порой раздавались совсем рядом, пару раз над головами срубало ветви. Артналеты сменялись бомбоштурмовыми ударами.
Разведчики разрывались между необходимостью произвести осмотр заданного района и естественным желанием не попасть под «дружественную» раздачу. Множество раз спецназовцы группы Кострыкина выходили на места бомбоштурмовых ударов. Вначале они докладывали об их результатах, но потом стало ясно, что эти сведения никому не нужны. Важен был сам процесс.
Во время тридцатиминутного отдыха, связанного с необходимостью доложить о проведенной работе, к прапорщику, уединившемуся в тени дерева и мирно поедающему паштет, подсел Федор. Вначале у Ефимова появилось желание обматерить товарища сержанта и отправить его к тройке, но взъерошенный вид пулеметчика заставил его передумать и постараться хотя бы выслушать, прежде чем бранить.
– Товарищ прапорщик!.. – Видимо, Федора раздирала нешуточная проблема, раз он без разрешения покинул свой сектор обороны. – Как, уже можно считать, что мы на войне хоть немного были?
Ефимов едва не подавился от такой вот постановки вопроса.
– А ты как считаешь?
– Не знаю. Наверное, да. – Последовало недолгое молчание. – А может, и нет.
– Тогда давай считать. «Немца» одного вальнули? Факт.
– Так это вы. Я даже не стрельнул ни разу.
– Ладно, Федя, давай по-другому. За эти два боевых выхода вы прошли, накрутили километров по местности, однозначно занимаемой противником, пересекли четыре минных поля, прошли вдоль еще двух, уничтожили одного боевика. Да, именно вы уничтожили. Любой результат – заслуга всей группы. Как думаешь, после этого ты выполнял боевые задачи реально или не очень?