– Может с тех, а то и с более поздних. Или на занятиях стреляли, кто знает? – Ефимов пожал плечами и пошел прочь, спеша вернуться к группнику, оставшемуся в одиночестве.
Но не успел он сделать и пяти шагов, как из-за скалы появился Федор.
– Товарищ прапорщик!..
– Да, Федя?
– Тут такое дело… – Боровиков огляделся по сторонам.
– Что?
– Я патрон нашел, боевой. – В руках Федора появился новенький патрон калибра семь шестьдесят два образца 1908 года. – Что с ним делать? Может, оставить?
Прапорщик задумался. Все-таки в этих местах с тем количеством боеприпасов, что у них имелись, он ощущал себя голым. Да и Федору будет приятно его доверие.
– Положи в разгрузку. Главное, потом не забудь выкинуть, а то огребем по полной.
– Не забуду, – пообещал Федор и, разрешив вопрос, мучивший душу, отправился к своей тройке.
А Ефимов поспешил туда, где над газовой горелкой, отказывающейся работать, кипятить воду, налитую в кружку, колдовали доблестные радисты.
Несмотря на наличие нескольких весьма живописно смотревшихся вершин, окружающая местность поражала своим однообразием. Желто-серая высохшая трава перемежалась островками мелкого, разлапистого, странного кустарника, на вид хвойного, но едва ли бывшего чем-то подобным. Все это вместе навевало мысли о полупустыне, тянувшейся бесконечно.
Не скрашивали картину ни табунок тонконогих мелких лошадей, пасущийся неподалеку, ни яблоневый сад, росший в виду селения, ни небольшое коровье стадо, бредшее по руслу реки. Собственно само селение казалось каким-то серым и убогим, словно на него, все разом, лег налет ржавчины. Во всей этой серости красовались яркие крыши военного городка, где темно-бордовые цвета соседствовали с нежно-зеленым.
«Наверное, интересно было бы взглянуть на этот гарнизон с высоты птичьего полета», – ни с того ни с сего подумалось Ефимову.
Он поднес к глазам окуляры бинокля и долго осматривался. Вынужденное безделье томило его. Сергей поговорил с командиром группы, оставил трех наблюдателей, а всем прочим разведчикам дал возможность выспаться. Он тоже попробовал подремать, но продолжительное лежание так ни к чему и не привело. Теперь Ефимов не знал, чем себя занять. Он то брался за бинокль, то принимался разглядывать насекомых, бегающих по камням.
Два раза над позицией спецназовцев проплывал беркут. Второй раз он пролетал так низко, что было возможно рассмотреть одиночные перья на его крыльях.
– Товарищ старший прапорщик, не спите? – Меж камней шмыгнула одинокая фигура.
– Нет, Шамиль, не сплю. – Он улыбнулся. – Овец считаю.
– И как? – Айдаров уселся рядом.