– Извините, товарищ полковник, я к вам по делу. И без взятки. И даже с вас взятку вымогать не собираюсь.
– Тогда вы очень странный и непонятный человек! – изрек Исмаилов и пригрозил Виталию Владиславовичу пальцем: – Шутить, что ли, изволите? Если нет… Какого тогда… хм… вам надо?
– Я представляю антитеррористический комитет республики и хотел бы задать вам несколько вопросов, хотя вижу, что вы отвечать на вопросы здраво, скорее всего, не в состоянии.
Первая фраза заставила Исмаилова слегка протрезветь. А последняя фраза являлась инструментом психологического давления на пьяного. Это подполковник знал из курса психологии, который проходят, естественно, не в военном училище, а на специальных курсах для офицеров спецназа, когда повышают их профессиональную квалификацию разведчиков. Специальный предмет предусматривает разные методы ведения допроса человека, когда он, например, пьян, или находится в состоянии аффекта, или испытывает физические страдания, или вообще находится в нормальном состоянии, но без оказания на него давления говорить не желает. Навыки, полученные на курсе, который учит допрашивать пленного противника, вполне пригодились для разговора в иной обстановке. А навыки эти говорили однозначно – если хочешь что-то узнать от пьяного, скажи ему, что он пьян и не сможет тебе ответить. Тогда пьяный, наоборот, будет стараться все рассказать, лишь бы показать, что он почти трезв и в состоянии вести любые разговоры.
Так все и случилось. Теория сработала на практике великолепно. Полковник от обиды даже встал, чтобы слова его звучали более конкретно и солидно:
– Я в состоянии отвечать на любые вопросы. И за свои действия готов отвечать, и за действия своих подчиненных тоже. Нормальное у меня состояние. Я только язык коньяком испачкал, и все… Спрашивайте!
– Когда вы узнали о нападении на ваше управление?
– Тогда же, ночью. Я дома находился. Правда, не спал, хотя время было позднее. Телевизор смотрел. С коньячком… С коньячка потом спится хорошо. А я перенервничал из-за этого звонка и никак не мог уснуть. Потому за коньяк и взялся. Я вообще-то не часто себе позволяю. Вам налить сто граммов?
– Спасибо. Я воздержусь, – отказался подполковник. – И кто вам сообщил о нападении?
– Дежурный, естественно. Он за все в мое отсутствие отвечает. Он и позвонил. Да я и сам ждал. Чувствовал, что-то случится.
– И что вы сразу предприняли? Вернее, что сначала подумали? Какие мысли в голову пришли? Обычно первые мысли бывают самыми верными. – Виталий Владиславович заговорил почти доверительным тоном, и это, кажется, благотворно повлияло на полковника. Он охотно закивал и с еще большей охотой выпил коньяк, который уже налил в чашку: