Дистанция до героя-викинга была плевая, и я сбил его первой же очередью. Пока он обрушивался на свое начальство, я крикнул: «Андрей! Дави!» – и дал еще несколько коротких очередей над машиной. Андрей рванул к легковушке как на рекорд, и я прекратил ненужную стрельбу. Справа, большим и толстым зеленым крабом, держа в руках свой неразлучный ДТ, через дорогу пронесся Каптенармус. Он залег у дороги, держа под прицелом кусты, куда только что свинтили немецкие связисты. Я бросился к машинам.
– Каптенармус, стой! Дед, дай-ка гранату!
Сидящий на корточках за танковой башней Дед, делавший вид, что он бдительно охраняет вверенную ему технику, с недовольным видом отцепил и перекинул мне лимонку.
Я запулил гранату в сторону предполагаемого противника. А что? И им облегчить кишечник перед дальним забегом не помешает, и подходящая к нам на помощь Красная Армия может услышать взрыв. Все достовернее будет.
Граната грохнула, в кустах заорали, и все это привело к неожиданному результату. У всеми забытого командно-штабного грузовика, зарывшегося тяжелой мордой в кустики, лязгнула обитая металлом задняя дверь, и из нее выскочили еще два немца! Просто мороз по коже!
Андрей нежно обнимал свою добычу, Дед грел броню танка и на мелочи размениваться не собирался, так что стрелять начали мы с Каптенармусом. Не знаю, как он, а я просто от неожиданности. Но, что характерно, кто-то из нас все-таки попал. Немцы медленно завалились на грунт, а я присел за мотором легковушки. И правильно, между прочим, сделал! Грохнул еще один слабый гранатный взрыв, и из задней двери штабного грузовика выбило клуб черного дыма. Каптенармус с испуга дал по машине короткую очередь.
– Эт-та что такое, а? – сдавленно проговорил я. – Что там эти гады взорвали?
– Посмотреть? – тут же откликнулся Каптенармус.
– Погоди… Держи поляну… Сначала танк. Дед, что там у тебя?
– Да скулит кто-то…
– Ну так посмотри!
– Ага! Я в люк башку опущу, и последнее, что вы будете помнить обо мне, – это моя торчащая в небо мертвая задница! Сам смотри, ты ведь начальник!
Я грубо, в непарламентских выражениях, пожаловался на тяжелую судьбу руководителя, красочно описал бестолкового подчиненного, который даже танк не может толком приватизировать, и отметил низкую инициативу и бездушие моего родного коллектива. Все это было выслушано коллективом не без интереса, но в танк, видимо, придется лезть все же мне…
Далее разговор шел на немецком языке. Поскольку мы с вами не немцы, красоты Plusquamperfekt… тьфу ты! – век бы не знать и голову не ломать, я опускаю.