Таежные встречи (Федосеев) - страница 67
Через несколько минут он повторился, затем ещё, но уже с большей силой, и скоро перешёл в ураган. Сразу пахнуло дымом и гарью. Все в лагере проснулись. У палаток, сбившись в кучу, стояли олени. Они с тревогой посматривали туда, откуда доносился этот зловещий запах пожара. Горизонта уже не было видно; в дыму исчезло и звёздное небо. Разбушевавшийся ветер сильными рывками бросал огонь вперёд, захватывая всё новые и новые площади леса. Мы поспешно стали свёртывать бивуак и вьючить оленей. Пожар распространялся с небывалой силой и скоро поблизости от нас появились огненные языки пламени и стал слышен треск горящего сушняка. Нужно было немедленно бежать, — но куда?
— К Нимелену! — крикнул кто-то. И мы, захватив кто что мог, бросились к реке. Огонь, подхваченный ветром, огромными прыжками уже преграждал нам путь.
Всё это случилось так неожиданно, что в последнюю минуту мы забыли даже про оленей, а ведь часть из них уже была завьючена. Но олени ни на шаг не отставали от нас даже и тогда, когда мы, закрывая руками лицо, пробирались через перелесок, уже охваченный огнём, и когда вброд переходили протоку, пробираясь до острова на Нимелене. Вот тогда мы впервые узнали, что такое лесной пожар. Это самое страшное, что может пережить человек, а тем более, если он захвачен им врасплох.
Не успели мы выбраться на остров, как ниже нас огонь перемахнул реку. Нас окружало море огня. Горели стланики, ельники, дымились мари. Мы были тогда свидетелями страшного зрелища, когда огонь пожирал лес, травы, гнёзда, выводки птиц, словом всё, что успевал захватить. Мы видели, как в страхе звери переплывали реку, как отлетали птицы, мы слышали, как падали на землю гигантские лиственницы.
Часа через два ветер стих, и наступило утро. Не скоро мы привели себя в порядок — у нас не осталось палаток, мы растеряли посуду, личные вещи и многое, без чего жизнь в тайге и работа были невозможны. А наш вид? На наших лицах не осталось ни одного опознавательного штриха — так все мы до неузнаваемости были вымазаны сажей. Основное наше несчастье заключалось в том, что мы почти лишились продовольствия, а то, что осталось, было недостаточным не только для того, чтобы продолжать работу, но даже и для того, чтобы добраться до единственного на нашем пути эвенкийского стойбища.
На пятый день пожар стих, и мы покинули остров. Тайга была неузнаваема: мы шли по ней, когда ещё догорал колодник, едким дымом тлели мари и обгоревшую землю покрывал пепел. Всё кругом почернело, засохло, стало мёртвым. Но огонь пощадил заболоченные места, зыбуны и кое-где уцелели мелкие поросли леса.