— Нет, спасибо.
Она никогда не любила портвейн.
— Тетя Хелена, чуть не забыла, — спохватилась Дейзи. — Подарок, самый главный. Но мы все должны пройти в гостиную.
— Знаешь, Дейзи, — произнесла Ник, — по-моему, с Хелены уже хватит твоих подарков на сегодня.
Дейзи округлила глаза.
— Папа? Мне нужна твоя поддержка.
— Я поддержу портвейн, — игриво сказал Хьюз. — Мы выдвигаемся.
Он явно наслаждался жизнью.
— Хорошо, ягненочек. — Хелена, опершись о стол, поднялась. — Как скажешь.
— Пошли, ягненочек. — Тайлер подставил Дейзи руку, должно быть еще сохранившую тепло Ник. — Выдвигаемся.
Дейзи оттолкнула руку Тайлера:
— Вы идите, а я скоро вернусь.
Все переместились в голубую гостиную.
— Хелена, может, ты хочешь чего-нибудь другого вместо портвейна? — спросил Хьюз.
— О. Не знаю, стоит ли.
Хьюз словно расстроился, бросил взгляд на Ник, та пожала плечами. Хелена рассмеялась про себя — до чего же они нелепы.
— Скотч? Это же твой день рождения.
— Ты прав. Это мой день рождения. Пусть будет скотч.
Хелена мило улыбнулась Ник, та отвела взгляд. Хелена чувствовала себя бодрой и энергичной, впервые за долгое время, и это было приятно.
Ник подошла к одному из больших окон и положила руку на москитную сетку.
— Вот и лето прошло. В воздухе уже чувствуется осень, да?
— Я люблю осень, — сказала Хелена. — Для меня она всегда пахнет переменами.
— Правда? — Ник оглянулась на нее. — Не знаю. Мне кажется, она пахнет смертью, вся эта умирающая листва.
— Это одно и то же, — сказал Эд.
— Эд, что ты такое говоришь, это ненормально. — На лице Тайлера проступило отвращение.
— Почему?
Тайлер открыл рот, но ничего не сказал, лишь пожал плечами и поднес к губам стакан с портвейном.
— Нет-нет, полагаю, Эд прав, — согласилась Ник. — Смена сезонов и все такое. Но на меня это наводит тоску. Никогда не любила ни то ни другое. Ни перемены, ни смерть.
— Но ты же дьявол, ты будешь жить вечно, — сказала Хелена. — Старина Ник, как говорил дедушка.
— Спасибо, дорогая, ты очень добра.
— А разве нет? Меня ты сумела одурачить.
Хелена попыталась рассмеяться, но это прозвучало неестественно даже для нее.
— Ну, — ответила Ник, — допустим. И что? Я не собираюсь за это извиняться.
— Нет, нет, разумеется, нет. — Хелена приложилась к виски.
— Тебя ведь это вполне устраивает, верно?
— Разве когда-нибудь имело значение, что устраивает меня?
— Боже милосердный, Хелена, почему бы тебе наконец не сказать, что хочешь?
— Понятия не имею, о чем ты, дорогая.
— Отлично, будь по-твоему. — Ник покачала головой, и Хелене захотелось ее ударить. — Может, я и дьявол, но, черт побери, я твой дьявол, и тебе лучше принять это.