И вообще люди — и большие, и маленькие — ежедневно что-то решали, за что-то отвечали, что-то делали руками, о чём-то думали на завтра, на послезавтра, на год вперёд, что-то соображали, куда-то шли… Мир Пашки начинал казаться большущим благополучным болотом, и от этого становился ещё более фантастичным и невероятным в своей смехотворности. И, признаться, оруженосец Гарав, по вечерам укладываясь головой на седло, всё чаще вспоминал тот мир с иронией — разве что его история заставляла мириться с существованием этого убожества хотя бы в фантазии: прочитанное о времени, когда и там было похоже на здесь. А настоящее того мира к Гараву — Гараву, который умел подковать коня, поддерживать на костре нужную температуру подогреваемой еды, спать на земле, рубиться на мечах, соорудить надёжный шалаш одним ножом, убить без особых рефлексий человека и любить женщину, — имело всё меньше и меньше отношения…
Но сейчас это были посторонние мысли. Решительно оставив Хсана у коновязи в пустом на этот раз дворе, Гарав пошёл к дому. Ему надо было спешить — Эйнор дал всего час на личные дела, а войско в город и не входило, лишь задержалось пополнить запасы, оставить заболевших или покалечившихся (были и такие, аж несколько десятков) — да сенешаль уехал во дворец к князю.
…Первый, кого Гарав увидел, войдя в «Гнездо кукушки», был сам Уризан.
Ещё не так давно Гарав начал бы мяться перед человеком втрое старше себя, уверенным и хозяйственным. Но от того Пашки почти ничего не осталось. И сам Уризан в мыслях не держал ничего такого — он без спешки и подобострастия, но уважительно поклонился вошедшему кардоланскому оруженосцу. Указал на столы — в ранний час было ещё пусто в заведении.
— Завтракать будешь или только пиво с мелочью на закуску?
— Здравствуй, почтенный Уризан, — сказал Гарав, движением руки отклоняя предложение сесть. — Ты, конечно, не помнишь меня… А разговор у нас будет такой, что либо сразу тебе меня гнать, и отсюда, да и вовсе со двора — либо сидеть нам не здесь.
Уризан ещё раз осмотрел мальчишку и пригласил тем же жестом к лестнице, уводившей не вверх, а вниз — очевидно, в жилые помещения…
…Небольшую комнатку за мощной дверью правильней всего было бы назвать кабинетом. Тут были счёты (Гарав вспомнил, что видел такие у гильдейских мастеров в Зимре.), чернильница, бумаги… Уризан вежливо пододвинул гостю тяжёлый стул.
— Для разговора как — вина или пива, оруженосец? — спросил он.
Гарав, садясь, перекинул между колен меч привычным движением, покачал головой и выложил на стол кошелёк.