Внутрь заглянул Эйнор. Рыцарь всё ещё был бледен, но выглядел более или менее ожившим и расчёсывал костяным гребнем мокрые волосы.
— Устроился? Вот и хорошо… — рассеянно сказал он, явно думая о чём-то своём. — Иди мойся и ложись спать.
— Это приказ? — вздохнул Гарав.
Эйнор пожал плечами:
— Ну, можешь лечь спать немытый. Но знаешь, в Трёхбашенной живёт человек восемьсот. И чем меньше стирки прачкам — тем легче у них жизнь…
…Конечно, с эльфийскими бассейнами в Раздоле ванная не имела ничего общего. Просто каменная чаша в полу (не очень удобная, круглая, но большая, по крайней мере если брать рост Гарава, то можно лечь, и вверх наружу не будут торчать пятки), сбоку от которой торчали два железных рожка со всё теми же деревянными затычками на цепочках — ледяной и огненно-горячий. Ещё одна затычка оказалась в дне ванны. (Позже Гарав узнал, что горячую воду нигде специально не грели — в недрах Олло Нэлтиль били фонтаны кипятка, трубы подводились к ним). Но лучшего, в конце концов, не было и у Пашки (баня и туалет во дворе)… Правда, не имелось ничего, даже отдалённо похожего на душ, и голову мыть пришлось, сидя на корточках и черпая воду вокруг, а потом — заново наполнять ванну, мыться уже самому, опять спускать воду и снова споласкиваться. Так что Фередир, успевший уже помыться, громко осведомился, не стёр ли Гарав себя на нет мочалкой и не стёк ли в сливную трубу? Гарав гордо промолчал. А мочалка, кстати, оказалась настоящей губкой-люфой, их тут было несколько, и разноцветных вдобавок.
…Но в общем минут через двадцать Гарав, отчистившийся до скрипа и хруста, уже залезал под одеяло. В окно поддувал ветерок и слышался очень отдалённый шум города. Мальчишка вытянулся на постели, не сдержав глубокого довольного вздоха, и из соседней комнаты засмеялся Эйнор:
— Ну вот, теперь слышу, что доволен!
А ещё подальше сонно откликнулся Фередир:
— Эйнор, ты вечером нас разбуди…
— А что будет вечером? — улыбаясь (почему-то стало очень хорошо и спокойно), окликнул их Гарав.
— Бал, — ответил Эйнор.
Собственно, это было последнее, что слышал оруженосец.
* * *
«Гражданскую одежду» (так подумал про неё сам Гарав) он нашёл на сундуке, когда проснулся. Ошалело сел в постели (за окном смеркалось, в соседних комнатах было тихо, а вот где-то вдали играла музыка), помотал головой, улыбнулся, потянулся и увидел новые вещи.
— Ого! — Мальчишка откинул одеяло. Потянулся снова, подошёл к сундуку, какое-то время рассматривал вещи, потом зевнул, потянулся как следует, чтобы все суставы хрустнули, — и стал приводить себя в надлежащий вид. Подумал: это как же надо было спать, чтобы не услышать, как кто-то входил, клал барахло… В походе-то просыпался от самого тихого звука…