— П… по вторникам и четвергам.
— Вот те на! А так нельзя, чтобы, когда я свободный, тогда и приду? А то, я вот папаше уже рассказывал, дело маклерское открываю, тут день на день не приходится. В школе когда-то немецкий учил, но ничего, кроме «гутен таг», не помню. А с новой властью дружить надо, значит, нужно учиться говорить по-ихнему.
Мужчина, явно довольный собой, засмеялся. Анну вдруг пронзило: он неточно сказал пароль, а вторую фразу вообще не произнёс! Как же это она… чуть не раскрылась. Впрочем, ни гость, ни отец, кажется, не придали значения её волнению и словам. Единственное, что теперь нужно, — отказать этому типу под любым предлогом. И Анна, явно стесняясь, сказала:
— Я давала объявление, когда ещё не имела работы, а сегодня устроилась в городскую управу, и теперь у меня не будет времени для занятий. Извините.
— В управу? — переспросил посетитель. — В управу — это хорошо. Надо помогать новой власти наводить порядок! А может, успеете и там, и здесь?
— Нет, нет, никак не успею, — решительно сказала Анна. — В управе очень много работы.
— Жалко, — шумно выдохнул гость. — Да сказать по чести, и у меня времени мало. Ну ладно, где языка не поймут, там деньги разберутся!
Захохотав над собственной шуткой, мужчина распрощался и ушёл.
Анна легла пораньше — хотелось успокоиться после такого тревожного дня. Но уснуть не могла, всё вспоминала то вчерашнюю сценку около комендатуры, то сегодняшнюю встречу с нежданным посетителем. Теперь только подумала о том, какая осторожность требовалась от неё. Объявление мог прочитать кто угодно. Вероятно, найдутся и ещё желающие изучать немецкий язык в угоду новым хозяевам. Брать их или не надо? Посоветоваться не с кем.
Едва успела подумать об этом, как раздались сильные взрывы. Анна в испуге подскочила к окну, но тут же отпрянула и побежала к отцу. Пётр Фёдорович, разгибая ревматические ноги, медленно сползал с кровати.
— Папа, ты слышал?
— Как не слыхать… Это где же?
— По-моему, в самом центре.
— Что же это могло взорваться?
— Бомбы, папа, бомбы! — радостно зашептала Анна. — Это наши! Я слышала гул самолёта.
Они сели на диван, прижались друг к другу, но бомбёжка не повторилась. Только слышно было, как по улицам мчались мотоциклы. Скоро стали громко стучать в двери соседних домов, немного спустя затарабанили и к ним. Анна дрожащими руками зажигала свет.
— Не бойся, Анечка, не бойся, — говорил Пётр Фёдорович, подходя к двери. — Приготовь свой аусвайс.
В комнату ворвались двое автоматчиков. Один остался у двери, второй быстро прошёл по комнатам, заглядывая во все углы. Пётр Фёдорович совал солдату, стоявшему у двери, оба пропуска, свой и дочки, повторяя: