Я лежал на матраце, постеленном прямо на голом полу. В окошко под потолком робко проникал утренний свет. Голые бетонные стены вокруг, грязный пол, дверь открыта…
Дверь открыта?! Я подскочил как ужаленный, сквозь головную боль осознав, что путь на свободу открыт. И тут же сделал еще одно открытие. Оказывается, и руки у меня свободны, и ноги. Кто-то перерезал на них клейкие ленты скотча…
Ну да, я же не признал вчера свою вину. Меня бросили в это подвальное узилище, чтобы я отлежался. Видимо, Скопов решил меня не убивать. Ведь если со мной что-то случится, он попадет под подозрение в числе первых, а ему такая радость ни к чему, поэтому и дал он своим церберам команду отпустить меня. Дорох спустился ко мне в подвал, срезал путы и ушел, оставив дверь открытой. Уехали братки, а я остался здесь. Сейчас выйду из подвала, покину негостеприимный дом и своим ходом отправлюсь домой. А потом мне позвонят и скажут, чтобы я не вздумал обращаться в ментовку… Да нет, не стану я никуда обращаться. Вдруг я сам крайним окажусь…
А в чем я мог оказаться крайним? Голову вдруг заклинило, и я завис в поисках ответа. Завис, но так ничего и не придумал. Да и черт с ним! Главное, убраться отсюда…
Я вышел из своего узилища в центральный отсек подвала, где стояло печально знакомое кресло и тумбочка с настольной лампой на ней. Бетонная лестница вывела меня в холл дома, и я едва не споткнулся о лежащего на полу человека.
Я узнал его, это был Дорох. Белая рубаха красная от крови. Кто-то прострелил ему грудь, причем сделал это дважды. Второй труп я обнаружил в каминном зале. Помощник Дороха лежал на диване. Такое ощущение, что его убили во сне. Видно, оружие было с глушителем, и парень даже не проснулся, когда погибал его шеф.
Больше трупов не было. Или я просто их не заметил. Некогда мне было разбираться в ситуации, валить я отсюда должен. И чем быстрей, тем лучше.
Дверь в дом также была открытой, во дворе никого. И собаки здесь нет… Бежать, бежать!
Очнулся я уже вдалеке от дома. Я шел по улице садового поселка, навстречу мне попадались люди. Они видели меня, наверняка кто-то обратил внимание на неадекватность моего поведения. К тому же в доме остались отпечатки моих пальцев. Да и свои вещи я не забрал, — где-то там остался мой телефон. Все это значило, что в убийстве могли обвинить меня.
Заметив полноватую девушку с играющим на щеках румянцем, я тряхнул головой, пальцами взлохматил волосы и широко ей улыбнулся:
— Девушка, разрешите вас пригласить!
— Куда? — просияла она.
— На убийство.
— Что?!
— В полицию надо позвонить, — совсем не весело сказал я.