— Так, понял, — сосредоточился Анохин и почесал кончик носа. — Сейчас придумаю вам нору. Еще что?
— Мне нужно, чтобы доверенное лицо, не вызывая подозрений к себе и к другому человеку, передало приглашение на встречу. Этот другой человек сейчас квартирует в Ватикане.
— Эк… Ну, вы даете! — рассмеялся Анохин. — Так, в Ватикане… Ладно, сделаем, не проблема. Кто адресат?
— Отец Лонгин, игумен одного из Смоленских монастырей. С официальным визитом в Ватикане от патриарха Кирилла.
— Та-ак, — покачал Анохин сокрушенно головой. — Уши оторву! Мимо меня посланец прошел, мимо…
Максим, как они и договаривались, шел в нескольких шагах от Рослякова. На всякий случай он прикрывал своего командира, а заодно и проверял на наличие возможных наблюдателей. Приятное с полезным, как выразился Михаил Васильевич, не получалось. Андрея они не видели, да и он, если был здесь, то признаков своего присутствия не выдавал.
Потом появился отец Лонгин. Росляков двинулся по крутой дуге к точке, где намеревался встретиться со священником. Максим отстал и пошел параллельным курсом. Однако все ухищрения были напрасными. Никаких признаков слежки или просто чьего-то пристального внимания.
Росляков обменялся со священником несколькими словами, и они разошлись как незнакомые люди. И только через час полковник подвел Максима к неприметной двери на фасаде собора Святого Петра. Их ждали.
Обходились с визитерами без излишней вежливости и предупредительности. Двое крепких парней в хороших костюмах, а отнюдь не в монашеском одеянии, долго водили по телам визитеров металлодетекторами. Потом потребовали поднять руки и ощупали. Затем провожатый, который появился из соседней комнаты, повел их в гостиницу Ватикана.
Поднимались они не по общей лестнице, а по служебной или запасной. Тут было не очень чисто, в одном месте попался оставленный кем-то уборочный инвентарь, о чем провожатый тут же сообщил по коммуникатору. Открылась глухая дверь, и гостей провели до нужного номера. Провожатый постучал, вошел, переговорив с кем-то вполголоса, вышел и пригласил войти.
Отец Лонгин стоял спиной к окну, отчего выражения его лица различить было нельзя. Все же оттенки эмоций визитеров ему были видны превосходно. Древний способ, усмехнулся про себя Максим. Священник почти сразу пригласил гостей садиться, но руки не подал.
— Вас я помню, — сказал он Рослякову, — а вот молодого человека нет.
— Как помните? Нас, кажется, не представляли друг другу?
— Вы стояли за спинами, когда… ну неважно. А молодой человек, как я теперь припоминаю, летел со мной в одном самолете. Вы следили за мной?