Обласканный Мишка еще оторвал, теперь уж женским голосом:
Мы с миленком у двора
Целовались до утра…
— Да чтой-то мы всухую-то?! — всполошилась Лиза.
— И правда! — тоже удивился Мишка и давай разливать по рюмкам.
А Лиза кинулась в избу, принесла гармошку да сунула мне в руки.
Тут и пляска наладилась.
Лиза выскочила на середину веранды (у меня на веранде не то что картовная артель, целая свадьба поместится — во всю глухую стену избы), прошла круг да перед генералом давай отплясывать:
В генералах дроля ходит,
В лентах красныих штаны.
Он девчонок хороводит,
Их наны́, наны́, наны́.
За столом все — впокатущую. Когда она успела частушку переиначить?!
Делать нечего — поднялся генерал, прошел круг напротив Лизы, ковырялочку с притопом вспомнил и ответил по всем правилам:
Ты́ну, ты́ну, штаны скину
И на лавку положу.
Если будут шевелиться,
Я веревкой привяжу.
Тут Лиза и меня не забыла, чтоб не ревновал к генералу:
Поиграй, гармонист,
Поиграй почаще.
Твои карие глаза
К моим подходящи.
А генерал уже у стола молотит, Ильюшиху вызывает:
Ягодиночка на льдиночке,
А я на берегу.
Перекинь, милой, жердиночку,
К тебе перебегу.
Ильюшиха из-за стола вылетела, и пошла трескотня — хорошо, переводы под полом из тесаных еловых комлей.
Полюбила летчика,
А он, зараза, улетел… —
созоровала Ильюшиха да и грымнулась без сил на лавку.
А вечером мы с генералом пошли в баню. Ума не приложу, когда Лиза истопить ее успела, вместе ж за столом сидели?
Париться он горазд, как и я, грешный, оттого он мне еще больше пришелся по нутру.
Не знаю, представленья не имею, как он живет там, в своей высоте, но здесь он жил хорошо. Он старался жить хорошо. И это у него получилось. Ну да ведь один день по сравненью со всей жизнью — как воздуху раз вдохнуть.
Баня ему понравилась.
— Сруби, — говорит, — Саша, мне такую вот баньку, только чтоб окошко побольше да потолок повыше. Хочу свой угол заиметь на родине. Буду приезжать, когда выдастся время.
Я, конечно, одобрил его решенье и сразу согласился, сказал даже, что коль картошка посажена, то завтра можно и начать, и что до сенокоса сруб поставлю.
Потом-то я раскинул мозгами, и сомненье взяло. Не приезжал он полжизни, еще, может, столько же не приедет. Вот и не знаю теперь, что сказать насчет бани. Срубить-то срублю, а дальше?..
И еще я должен честно сознаться, что генерал ко мне заехал, конечно, не специально, а по ошибке, из-за Савоси — не поросенка нашего, а другого Савоси. У него привычка такая есть: заскочил в чайную на станции, все — домой не идет, остается ночевать на вокзале. Там тихо, почти всю ночь пассажиров нету, приходят они только под утро, к московскому поезду. Так и это для Савоси хорошо — разбудят, чтоб приползти домой по холодку и в потемках. Правда, в последнее время Савося вокзал невзлюбил. Заменили там скамейки, широкие и длинные, старой работы, на новые, с подлокотниками для каждого сидельца. Теперь не ляжешь на них, подлокотники мешают. А на полу — кто ж осмелится отдыхать на нем, лучше уж тогда в хлеву с поросенком.