— Это водка, дед, сделала.
— Левонтий! — полежав с минуту молча, уняв всхлипы, снова забормотал. — Ты не знаешь, какой гад я, Левонтий… Какой га-а-ад…
— Перестань, дед. Перестань, — успокаивал я его. — Главное, ты сейчас не гад. А что было там, давно — наплевать. Жизнь-то длинная.
— Дли-и-инная, — икнув, согласился дед. — Ох, и длинная, Левонтий.
— А кто себя гадом считает, тот уже не гад.
— Не-е, кирюха, это ты брось. Это ты меня просто успокаиваешь, — в дедовой интонации сквознула недоверчивость.
— Да вот, ездил по делам на бетонный завод, — снова с порога будто возобновляя только что прерванный разговор, начинает дед. — Громоздят зачем-то склад инертных материалов. Под открытым небом будут укладывать змеевики. По ним пустят зимой пар. Ну и головы инженерские! Щебенка-то на полметра прогреется, не больше. А сверху — лед. Закоковеет. Пока ехал вахтовкой, придумал: склад не нужен. Надо ставить бункера подогрева. Выйдет дешевле и бетонный будет работать круглый год.
Дед маленько хитрит. После того, как случайно побывав на бетонном, он несколько раз ездил туда специально, даже делал обмеры.
Называет марки стали, профиля, сыплет «дюймовостью» труб. Мы с недоверием поглядываем на него.
— Да я уж в ПТО ходил, излагал.
— Ну и как?
— Пообещали подумать.
— Возьми в соавторы специалиста, — советует Андрюха. — Он тебе поможет рассчитать, чертежи грамотно оформить. А так проканителишься до белых мух.
— Хо! Да у меня уже и смета готова! — голова у деда на левом плече, глаза влажно потемнели.
Дед еще себя покажет, думаю я, а от порога доносится:
— Да вот пойду постираюсь маленько.
С этой поры дед стал нелюдимым.
— Не комната, а проходной двор. И ходят, и ходят, и суют свои носы… — ворчит он, сидя за столом, с непривычными очками на носу. Стол и кровать завалены политическими картами мира, купленными в киоске за неимением ватмана. На их обратной стороне он чертит свой проект.
Между делом рассказывает о своей тяжбе с конторой управления:
— Мне ж, говорю, полста два, а вы с меня за бездетность дерете. Все надеетесь, что ребятни наделаю, поощряете, так сказать, рублем. Два года как права такого не имеете. Справку, говорят, давай. Какую справку и от кого? От жены, от любовницы? И на какой предмет? Смеются. Ну, ладно, достал справку. Опять — ни с места. Я — прямиком в приемную. А он — стук пухлым кулачишком по столу: куда, мол, без разрешения лезешь. Разве так, говорю, стучать по столу надо? Смотри, говорю, как! Хрясь кулаком по столу. Все там, что лежало да стояло, поднялось, повисело в воздухе, и опять на свои места. Короче, никакого беспорядка не произвел. А вывели. Нажал на пуговку под столом, телохранители и явилися. Ладно… Захожу второй раз. «Примем меры», — это мне. А машинистке: «Текст тот же». Только не понял я, какие меры. По бездетности или за то, что кулаком поучил стучать. Значит, опять все заново…