— Саша! Да что ты как мертвый, — теребит меня Лиза. — Стучат ведь! Выйди посмотри.
Вышел я, счастливый после такого сна, на веранду — мать честная! — генерал на крыльце. Ну, думаю, из огня да в полымя, от секача к генералу. Поползла сама собой рука к козырьку, да об ухо пальцы споткнулись. Ущипнул я его — точно, живой генерал, не померещилось.
— Вам кого, товарищ генерал? — трепещу, как осина на ветру, враз вспомнил, что я ефрейтор запаса.
— Мне Огарыша.
— Так это я.
— Ну, тогда открывай.
— Да что открывать? Мы не запираемся, моды такой в нашей деревне нету.
— Выходит, в открытую дверь ломился, — засмеялся он.
— Так точно, товарищ генерал! — делаю грудь колесом.
— Не товарищ генерал, а Сергей Николаевич. Еще лучше — просто Сергей.
Так мы и поручкались в сенных потемках. Усадил я Сергея, фуражку на стол положил. А в лаковом козырьке радуги заиграли — Лиза моя по дому бегает, как ртутный шарик из разбитого градусника. Прическа и без того ухода требует, ведь только что с подушки, а тут еще больше взлохматила, шпильки, будто рогульки в гороховом омете, волосам на свое место упасть не дают. Секунду она в подвале — на столе запотевшая бутылочка выросла с грибками да огурчиками вокруг, секунду на кухне — желтоглазая яичница посередь белой скатерти зашкворчала, секунду у буфета — каждому по две тарелки из сервиза, который еще в ходу не бывал, по две хрустальных рюмки, большой и маленькой, кому из какой удобней.
Я разговору не даю пропасть да на Лизу мою не надивлюсь: и расторопная, и культурная, совсем городская, будто через час на ферму к коровам другой Лизе идти, — каждый бы день, думаю, с генералов начинался.
— Вы, — говорит Сергей Николаевич, — не беспокойтесь, Елизавета Васильевна. Мы с Сашей на Крутецкий хутор пойдем сейчас. Там и позавтракаем.
— И тут и там успеем, — говорю ему.
А Лиза еще пуще забегала, притом ловко как-то, свежий глаз и не заметит, что она бегает, подумает, что само собой на столе все растет.
— К сожалению, — говорит генерал, — не солдат уже и не курсант, дважды подряд завтракать не могу.
— А вы, — отвечает ему Лиза, — представьте, что обеда не будет, тогда и второй завтрак как найден.
Смеется он, а потом снова Лизе:
— Что же вы так? Стол уж накрыли, а не спросите, кто я и зачем? Может, не тот.
— А мы, хоть тот, хоть не тот, на голодный желудок гостя не расспрашиваем. Да ведь есть у меня и глаза, и уши. Кто? — вижу. Зачем? — слышу. Говор-то у вас наш, с протягом да на «о», и Крутецкий хутор поминаете. За тыщу верст киселя хлебать? Не потащится чужой человек.