Иллюстрированная история эротического искусства. Часть 2 (Фукс) - страница 33

Такие документы столь же ярко, сколь и убедительно свидетельствуют о свободе, какая царила в области половых отношений эпохи Ренессанса. Сообразно с различными темпераментами отдельных народов свобода эта принимала в разных странах различные формы, но сущность дела оставалась всюду одна и та же.

Какая свобода нравов господствовала в то время во Франции, доказывают хотя бы «Cent nouvelles du bon roi Louis XI» («Сто новелл славного короля Людовика XI». — Ред.). Но в то же время они показывают, что во главе этой разнузданной жизни стоял двор. О празднике невинности, который справлялся всегда 28 декабря и состоял в том, что женщины вторгались в комнаты поздно спавших мужчин и с хохотом и шуточками будили их, сообщается, что эти праздники носили отнюдь не невинный характер: Маргарита Наваррская, например, была готова на самые рискованные приключения, когда вторгалась в спальни молодых аристократов того времени. Свадебные обычаи сводились все без исключения к эротическим намекам самого недвусмысленного свойства, Honor della citadellae salvo (честь, нетронутость невесты. — Ред.) проверялась самым циничным образом даже на княжеских и придворных свадьбах. И не только папа Александр VI считал лучшим удовольствием смотреть из окон Ватикана на случку лошадей, — такого же рода увеселения устраивались и при французском дворе. Франциск I Французский, который славился вдобавок еще тем, что при нем при дворе царили строгие нравы, не находил ничего особенного в том, чтобы вместе с придворными дамами отправляться в лес во время течки оленей и любоваться любовными играми животных. Язык того времени был проникнут чувственностью. Все откровенно и смело говорили о самых интимных вещах и не только нисколько не стеснялись циничных острот и замечаний, а, наоборот, от всей души над ними хохотали. Брантом в своей биографии Екатерины Медичи сообщает, что гугеноты взяли однажды с собой в поход огромную пушку, которую они называли «королевой-матерью». Королева поинтересовалась, почему пушку назвали ее именем, и один из придворных, не стесняясь, ответил ей во всеуслышание: «C'est, madame, parce gu'elle avait le calibre plus grand et plus gros que les autres».[8] И Екатерина первая же рассмеялась над этой недвусмысленной остротой.

Счастливый случай на качелях. Французская галантно-сатирическая гравюра с картины О. Фрагонара.

Эротическое проявление чувственности часто обнаруживалось в весьма откровенной форме. Многочисленные дамы лучшего общества нисколько не скрывали желаний, которые возбуждались в них эротическими спектаклями, эротическими остротами собеседников и эротическими художественными изображениями, которые были повсюду у них перед глазами.