— Она задала тебе вопрос, Дэвид, — тихим эхом повторила Виктория.
— Если эта бронзовая статуэтка окажется подлинником, она бесценна. — От нехороших предчувствий и волнения у Дэвида вспотели руки.
Виктория цинично усмехнулась:
— Все имеет свою цену, дорогой. Ты видел подобного дракона в одной из научных работ? Или, возможно, слышал историю о нем, очередную сказку? Мы знаем, как сильно ты любишь сказки, особенно китайские. Ты знаешь все, что нужно знать об этой дикой стране и ее народе. — Виктория выплевывала слова о людях, словно они оставляли неприятный привкус во рту. — Разве нет?
— В чем дело, Вики? — Мама ненавидела, когда кто-нибудь сокращал ее победоносное имя. — Искусство древних цивилизаций тебе всегда было совершенно безразлично.
— Ты прав. Но в кризисные годы его стоимость может быть особенно привлекательна.
Пейдж вздохнула, заметив, как родители обменялись взглядами взаимной неприязни. Мать была прирожденным финансистом, гениальной бизнес-леди, ответственным распорядителем инвесторов и компании. У нее был прекрасный нюх на прибыль, такой же, как у ее супруга — на истинные шедевры. Дэвид — страстный коллекционер и эксперт по искусству, для него каждая вещь — особая история. А Пейдж? Никто не сказал бы, какое место у нее в компании, тем более она сама.
— Да, чуть не забыл. — Дэвид засунул руку в карман и достал бархатный мешочек. — Я купил это на день рождения Элизабет, чтобы добавить к ее коллекции.
Пейдж наблюдала, как он вынимает маленького, изысканно вырезанного нефритового дракона, который, вероятно, сделан для навершия меча.
— Полюбуйся, детка. Он великолепен. И, кстати, идеально подойдет к другим сородичам, — сказал он, когда ее мать отвернулась. Виктория не любила говорить об Элизабет или слушать о том, что Дэвид продолжает покупать драконов каждый год в честь любимой старшей дочери, чего он никогда не делал для Пейдж. Когда Пейдж была маленькой, он подарил ей небольшой талисман — рыбку из золота, которая легко помещалась в ладошку дочери. С тех пор она носила ее с собой во внутреннем кармашке сумочки, не забывая переложить, если меняла аксессуары. Это стало своеобразным ритуалом — так она чувствовала себя спокойнее, как будто отец и высшие силы оберегали ее.
— Ты хочешь оставить его мне? — спросила Пейдж.
Дэвид вернул дракона обратно в мешочек.
— Нет, я подержу его у себя, пока мы не пойдем на кладбище на следующей неделе.
— Дэвид, — вмешалась Виктория и разочарованно покачала головой. — Прошло двадцать два года. Тебе не кажется…
— Нет, не кажется, — резко оборвал ее супруг. — Если ты не хочешь идти на кладбище, мы с Пейдж пойдем одни. Верно, детка?