— Так вот, Гином этот, не помню как его звали, а вернее и не знал, в благодарность, значит, пообещал всю его мельницу осмотреть и поправить. Мельник, конечно, рад радешенек такому случаю. Известно как любой механизм после правки Гиномьей работает. По обычным их расценкам за такую работу, он до конца жизни бы денег не собрал, а тут несчастье помогло.
— Так о чем я и говорю — в третий раз начал Маркус свой рассказ, явно не умея, быстро переходить к сути повествования.
— Недели две лазил тот Гином по всей мельнице, что-то там высматривал, прикидывал, даже в воду нырял. Никто не понимал, что он делает, вроде и не менялось ничего. Мужики только плечами пожимали, дескать, за что им платят такие деньжищи. Ходить вокруг мельницы любой сможет, хоть бы инструмент какой в руки взял, так с пустыми руками и бегал вокруг.
— А вот когда позвал работу принимать, тут-то все и ахнули.
— Во-первых, затвором воды теперь младший сынок мельника управлять может, а раньше три мужика еле поворачивали этот ворот. Причем, механизм ворота переделан, а инструмент, этот Гином, точно в руки не брал. Как такое может быть!?
— Во-вторых, колесо крутится ровно, легко, даже почти без шума. Прошло уже скоро как семь лет, после того случая, а до сих пор никакого ремонта не требуется. Тот Гином так и сказал, что после его правки вообще ремонтировать никогда не нужно будет. Вначале не верили, думали цену набивает, а теперь уж никто и не сомневается. Так и будет, как он сказал. В позапрошлую весну половодье такое было, что полдеревни водой снесло, а мельнице хоть бы что. Как утес стояла волну разрезала. Затопило ее конечно, но ремонта не потребовалось вовсе, даже польза была, ее так вымыло, как сам мельник и не смог бы, наверное.
— Напоследок, уже уходя, Гином этот попрощался со всеми, а потом неожиданно схватил камень, да со всего размаха в стекло мельницы и запустил. Так ведь оно только зазвенело. Не разбилось. Даже не треснуло. Представь! Все на мельнице такое крепкое стало, совсем без износа. И смазка не нужна колесу.
— Мужики потом уже, года два прошло, из осадного арбалета в дверь мельницы стрельнули, их сам мельник попросил, по пьяни конечно. Разобрало его любопытство, сколь прочная стала мельница. Так болт пробил дверь и застрял в ней, примерно на половину вошел. Обычную дверь, сами знаете, утяжеленный болт навылет пробивает, да еще и латника за ней до смерти зашибить может. Болт этот застрявший, значит, мельник так и оставил в двери, а сам ушел с мужиками пиво пить, а на утро пришел с топором обрубить торчащие концы. И что ты думаешь? Нет болта! Только бугры по обе стороны двери, где он был, а к вечеру и бугры заровнялись. О как!