В ЛЭТИ был объявлен своеобразный конкурс на лучшие предложения, как эффективнее воспользоваться исследовательскими возможностями нового комплекса. Лучинин выдвинул два тезиса, объединенных в единую концепцию создания центра. С технологической точки зрения он должен был быть ориентирован в первую очередь на корпускулярно-пучковые технологии и диагностику, а с точки зрения организационной — превратиться в центр коллективного пользования, в отличие от других поданных проектов, предлагавших, по сути, растащить лабораторные площади по отдельным кафедрам. Идея, чтобы гермозона ЛЭТИ развивалась как целостная система, а не представляла собой эклектическую совокупность «удельных княжеств» в виде лабораторий разных кафедр, была поддержана Юрием Таировым, тогдашним проректором ЛЭТИ по научной работе, а с его подачи и научным советом института. На самого Виктора Лучинина возложили обязанности руководителя созданного межвузовского отдела микроэлектронной технологии, заведующие же кафедрами вошли в коллегиальный научно-технический совет при МОМЭТ.
Но было одно важное условие, в значительной мере предопределившее автономное развитие межвузовского отдела: ему ограничили институтский лимит на фонд заработной платы 24 тыс. рублей в год, а все остальное МОМЭТ должен был зарабатывать сам, самостоятельно находя хоздоговорные работы и не залезая в бюджет ЛЭТИ. Институтский бюджет, рассказывает Лучинин, в основном складывался из государственных вложений в НИР, а также из вложений промышленных предприятий, получавших необходимых им специалистов-выпускников и обязанных отдавать готовившему их вузу 10% своего НИОКР-бюджета. Конечно, и в самом институте, продолжает рассказ ученый, приличная часть и бюджета, и заработка преподавателей, аспирантов и студентов складывалась за счет таких работ, но в проблемные лаборатории института подобные заказы шли по накатанной от профильных предприятий. Новому же лабораторному комплексу как отдельному подразделению предлагалось искать заказы самостоятельно. «С 1986 года и до сих пор, — рассказывает ученый, — я живу на хозрасчете. Здесь у меня нет бессрочного штатного расписания (не считая небольшого административного аппарата), и тогда, и сейчас научный работник каждый год заново заключает срочное соглашение, так как я могу гарантировать ему работу только в течение определенного промежутка времени. Моя же задача — найти работы, которые давали бы возможность существовать самому центру и материально стимулировать и поддерживать работающих у меня профессионалов».